Белый клык

There was no escaping it.	Это было неизбежно.
He was becoming more morose, more uncompanionable, more solitary, more ferocious; while the dogs were learning more and more that it was better to be at peace with him than at war, and Grey Beaver was coming to prize him more greatly with the passage of each day.	Он становился все угрюмее, злее, он сторонился своих собратьев. И они поняли, что с ним лучше жить в мире, чем враждовать, а Серый Бобр день ото дня все больше и больше ценил его.
White Fang, seeming to sum up strength in all his qualities, nevertheless suffered from one besetting weakness. He could not stand being laughed at.	Но возмужалость не освободила Белого Клыка от одной слабости: он не терпел, когда над ним смеялись.
The laughter of men was a hateful thing.	Человеческий смех выводил его из себя.
They might laugh among themselves about anything they pleased except himself, and he did not mind.	Люди могли смеяться между собой над чем угодно, и он не обращал на это внимания.
But the moment laughter was turned upon him he would fly into a most terrible rage. Grave, dignified, sombre, a laugh made him frantic to ridiculousness.	Но стоило кому-нибудь засмеяться над ним, как он приходил в ярость: степенная, полная достоинства собака неистовствовала до нелепости.
It so outraged him and upset him that for hours he would behave like a demon.	Смех так озлоблял ее, что она превращалась в сущего дьявола.
And woe to the dog that at such times ran foul of him.	И горе тем щенкам, которые попадались Белому Клыку в эти минуты!
He knew the law too well to take it out of Grey Beaver; behind Grey Beaver were a club and godhead. But behind the dogs there was nothing but space, and into this space they flew when White Fang came on the scene, made mad by laughter.	Он слишком хорошо знал закон, чтобы вымещать злобу на Сером Бобре; Серому Бобру помогали палка и ум, а у щенков не было ничего, кроме открытого пространства, которое и спасало их, когда перед ними появлялся Белый Клык, доведенный смехом до бешенства.
In the third year of his life there came a great famine to the Mackenzie Indians.	Когда Белому Клыку пошел третий год, индейцев, живших на реке Маккензи, постиг голод.
In the summer the fish failed.	Летом не ловилась рыба.
In the winter the cariboo forsook their accustomed track.	Зимой олени ушли со своих обычных мест.
Moose were scarce, the rabbits almost disappeared, hunting and preying animals perished.	Лоси попадались редко, зайцы почти исчезли. Хищные животные гибли.
Denied their usual food-supply, weakened by hunger, they fell upon and devoured one another.	Изголодавшись, ослабев от голода, они стали пожирать друг друга.
Only the strong survived.	Выживали только сильные.
White Fang's gods were always hunting animals.	Боги Белого Клыка всегда промышляли охотой.
The old and the weak of them died of hunger.	Старые и слабые среди них умирали один за другим.
There was wailing in the village, where the women and children went without in order that what little they had might go into the bellies of the lean and hollow-eyed hunters who trod the forest in the vain pursuit of meat.	В поселке стоял плач. Женщины и дети уступали свою жалкую долю еды отощавшим, осунувшимся охотникам, которые рыскали по лесу в тщетных поисках дичи.