Белый клык

He was too quick for them, too formidable, too wise.	Он был слишком подвижен для них, слишком грозен и умен.
He avoided tight places and always backed out of it when they bade fair to surround him.	Он избегал тех мест, где можно было попасть в ловушку, и всегда ускользал, когда свора старалась окружить его кольцом.
While, as for getting him off his feet, there was no dog among them capable of doing the trick.	А о том, чтобы сбить Белого Клыка с ног, не могла помышлять ни одна собака.
His feet clung to the earth with the same tenacity that he clung to life.	Ноги его с таким же упорством цеплялись за землю, с каким сам он цеплялся за жизнь.
For that matter, life and footing were synonymous in this unending warfare with the pack, and none knew it better than White Fang.	И поэтому в той нескончаемой войне, которую Белый Клык вел со стаей, сохранить жизнь и удержаться на ногах -- были для него понятия равнозначные, и никто не знал этого лучше, чем он сам.
So he became the enemy of his kind, domesticated wolves that they were, softened by the fires of man, weakened in the sheltering shadow of man's strength.	Итак, Белый Клык стал непримиримым врагом своих собратьев -- врагом волков, которые пригрелись у костра, разведенного человеком, и изнежились под спасительною сенью человеческого могущества.
White Fang was bitter and implacable. The clay of him was so moulded.	Таким сделала его жизнь.
He declared a vendetta against all dogs. And so terribly did he live this vendetta that Grey Beaver, fierce savage himself, could not but marvel at White Fang's ferocity.	Он объявил кровную месть всем собакам и мстил так жестоко, что даже Серый Бобр, в котором было достаточно ярости и дикости, не мог надивиться злобе Белого Клыка.
Never, he swore, had there been the like of this animal; and the Indians in strange villages swore likewise when they considered the tale of his killings amongst their dogs.	"Нет другой такой собаки!" -- говорил Серый Бобр. И индейцы из чужих поселков подтверждали его слова, вспоминая, как Белый Клык расправлялся с их собаками.
When White Fang was nearly five years old, Grey Beaver took him on another great journey, and long remembered was the havoc he worked amongst the dogs of the many villages along the Mackenzie, across the Rockies, and down the Porcupine to the Yukon.	Белому Клыку было около пяти лет, когда Серый Бобр снова взял его с собой в длинное путешествие, и в поселках у Скалистых Гор, вдоль рек Маккензи и Поркьюпайн, вплоть до самого Юкона, долго помнили расправы Белого Клыка с собаками.
He revelled in the vengeance he wreaked upon his kind.	Он упивался своей местью.
They were ordinary, unsuspecting dogs. They were not prepared for his swiftness and directness, for his attack without warning.	Чужие собаки не ждали от него ничего плохого, им не приходилось встречаться с противником, который нападал бы так внезапно.
They did not know him for what he was, a lightning-flash of slaughter.	Они не знали, что имеют дело с врагом, убивающим, как молния, с одного удара.