Белый край

— Ты не понимаешь... — прохрипел Дургальф, медленно разгибаясь и держась за живот. — Не понимаешь, что стоит на кону. Не она, не ты, а судьба целого племени, идиот! Боги, Кунникт... Ты же мой единственный, любимый сынок...

Дургальф, пошатываясь, распростер руки, приглашая сына в свои объятия, но тот снова поднял в воздух мощный кулак и старик не осмелился подойти.

— Уходи, — сказал он отцу.

— А что скажут люди, а? — не унимался ярл. — Что скажут люди? Что твоя жена — шлюха. Что ей стыдно показать чистую простынь. Что она не невинна!

— Идиотизм, — с отвращением произнесла я, выглядывая из-за плеча мужа. — В моей деревне не было такой отвратительной традиции. И люди женились, потому что ждали общего ребенка. Люди свободны в своих желаниях.

— Не говори мне о свободе... — сквозь зубы процедил ярл. — Он — мой сын. Сын ярла, форр фан да! И его жена должна быть чиста!

— Уходи! — еще раз крикнул Кунникт и сделал шаг в сторону отца. — Уходи, уходи, уходи!

Взглянув на нас с Кунниктом, Дургальф со злостью плюнул себе под ноги и, ругаясь себе под нос, вышел из дома, громко хлопнув дверью.

И лишь стоило ему уйти, как я обогнула Кунникта и подбежала к закрытым ставням на окнах, прижимаясь щекой в холодному дереву. Через узкую щель я видела множество людей, собравшихся на склоне горы, к которым вышел ярл, что-то тихо говоря.

Действительно ли для правителей существовали такие ужасные обычаи? Красное яблоко — традиция, согласно которой молодожены обязаны вывесить простынь с каплями крови на ней после брачной ночи как доказательство невинности невесты. Но в нашей дереве, да и в деревне кораблестроителей никто не делал подобного. Относится ли это к Скагену в целом, или же это своего рода требования, необходимые для получения власти, мне было неизвестно, но факт оставался фактом — зевак я явно огорчила.

Отходя от окна и падая на стул, я тяжело вздохнула, закрывая лицо ладонями. Что со мной стало? Как я могла попасть в подобную ситуацию? И главное: что теперь будет делать ярл? При всем моем уважении к чистому и доброму сердцу Кунникта он все же был не в моем вкусе. Форр фан да, да я бы с Кирой с удовольствием провела первую ночь, но не с умственно отсталым мужиком!

"Да, вот это звучит как неплохой вариант", — раздался голос мертвеца в моей голове.

Заткнись уже. Это из-за тебя, из-за того, что ты в моей голове, я испытываю такую неприязнь к мужчинам.

И ведь это было чистой правдой: я могла видеть в мужчинах братьев, друзей, союзников, но никак не любовников. И это было не столько отвращение, сколько страх и непонятное отторжение. Словно я все еще сама была мужчиной.

— Майя, — тихо окликнул меня муж. — Ты испугалась?

— Нет... Да. Не совсем. Не знаю, — отрывисто ответила я и помотала головой. — Не хочу никогда видеть твоего отца.

— Ладно, — спокойно ответил Кунникт и сел напротив меня.

Я вздохнула, пытаясь не думать о том, что произошло вчера, и где я сейчас нахожусь. И больше всего, разумеется, я старалась выкинуть из головы то, с кем именно я сейчас нахожусь. Я вспоминала свой дом, своих друзей. Вспоминала то, чего достигла за последние шесть лет, а ведь вспомнить действительно было что. Но всякий раз из моего транса меня выводило одно и то же: вздохи, покашливания и причмокивания, которые издавал Кунникт.

— Ты хочешь что-то сказать? — я подняла взгляд на него, глядя из-за раздвинутых пальцев.

— Покушать надо, — спокойно сказал он.

— Хм, — я слабо улыбнулась, выпрямляясь и глядя на узкую полосу света, пробивающуюся через щель в ставнях. — А знаешь, согласна с тобой. Знаешь, где можно перекусить?

Кунникт пожал плечами.

— Я ел у папы дома.

— Та-а-ак, хорошо... — протянула я, почесывая голову. — А папе еду откуда приносили?

— Мясо готовили дома... Мама еще постоянно ругалась с Марией, ей не нравилось, как она готовит. Хлеб приносили из города...

— Из города, говоришь? — сразу же оживилась я, привстав и нависая над столом. — А знаешь откуда?

— Не-а, — пожал плечами он.

— Сходим проверить? — улыбнулась я.

— Ага, — так же безэмоционально ответил Кунникт.

Сразу же после этого я вскочила со стула и тут же стала накидывать на себя верхнюю одежду. Обувь я так и не сняла на ночь — слишком быстро отрубилась из-за усталости и стресса, так что уже через минуту я была готова выходить. У Кунникта же с этим возникли проблемы.

— Майя-я-я... — протянул он негромко. — Позови завязать кого-нибудь.

— Хм? — я непонимающе взглянула на него.

Мой муж сейчас сидел на краю кровати с кое-как намотанными на ноги портянками, пытаясь понять, как завязать две ленты в узел. И, как ни прискорбно, пока что он не мог ничего придумать и, видимо, был готов сдаться.

— Боги... — вздохнула я и опустилась перед ним на колени. — Ты не умеешь завязывать портянки?

— А ты умеешь?

— Умею, конечно, — невольно улыбнулась я. — Смотри, ты неправильно сделал. Так, сначала ставь ногу вот сюда... Ага, правильно. Потом туго затягиваешь вот так. И сюда. Видишь?

— Угу, — промычал Кунникт.

— Дальше вот так... И затыкаешь. Понял?