Белый морок. Голубой берег

— В каком он состоянии? Передвигаться самостоятельно может?

— Должен бы.

— Узнайте… И распорядитесь, чтобы его немедленно побрили, вымыли, поприличней одели и хорошенько накормили. Этот тип нужен нам сейчас как воздух. Слухи о его выстреле на стадионе наверняка достигли леса, и в глазах большевистских партизан он — герой, мученик за великое дело. Почему же нам не воспользоваться этим? Кушниренко дорога к Калашнику не будет заказана. Это вне всяких сомнений. А чтобы их встреча оказалась для обоих последней… Тут уж положитесь на меня. Доставьте лишь Кушниренко… — Рехер озабоченно посмотрел на часы и, подумав, сказал: — Ровно в восемнадцать я буду ждать вас на сорок втором километре Житомирского шоссе. Но условие: Кушниренко доставите туда лично вы.

Радуясь, что понял замысел своего покровителя, Эрлингер расплылся в улыбке и кивнул согласно головой.

«Радуйся, радуйся, остолоп, — улыбнулся и Рехер, довольный тем, что все идет по намеченному плану. — Думаешь, вечно будешь на мне выезжать? Эту гниду я затем только и вырываю отсюда, чтобы вы с Гальтерманном не смогли воспользоваться ее услугами. А то, чего доброго, еще надумаете сыграть на показаниях Кушниренко против меня».

— Значит, договорились. Но смотрите: об этом — никому ни слова.

— Да что вы! Разве я не понимаю?

— Тогда до встречи на сорок втором километре. А что касается передачи руководства операцией… Будем считать, что передача состоялась. Документы я вам оставляю, а расписку можете вручить мне и позже.

От Эрлингера Рехер сразу же прошел к Гальтерманну. «Теперь перехитрить бы этого подлеца, и половина дела, считай, сделана. Любопытно, как он после всего посмотрит мне в глаза?»

— О герр Рехер! Какими судьбами? — всплеснул Гальтерманн руками и, торопливо швырнув в стол какие-то бумаги, бросился навстречу гостю с распростертыми объятиями. — Откуда вы?

«Гадкая скотина! Наверняка донос на меня дописывал, а прикидывается ангелом», — подумал Рехер и сказал сдержанно:

— Представьте, с того света. Передал дела руководства операцией против Калашника и решил нанести вам визит…

— А почему же не предупредили? У меня дома такой коньячок… Коллега из Франции прислал. Полагалось бы чокнуться за радость встречи.

— Удивительное совпадение. Представьте, я тоже зашел пригласить вас на рюмку коньяку. Перед отъездом из Киева хочу устроить прощальный вечер и вас как старого приятеля приглашаю первым…

— Что вы говорите? Какой отъезд? — Тень разочарования легла на откормленное лицо полицайфюрера.

— Меня отзывают в Берлин. Рейхсминистр поручает весьма важную и сложную миссию.

— Вот тебе раз! — В глазах Гальтерманна промелькнуло уже неприкрытое разочарование. — А разве тут вы занимались менее важными делами?

— Все мы — солдаты фюрера и будем трудиться там, где прикажет фатерлянд. Так что примите приглашение и приходите в конференц-зал оперативного штаба…

— Я бесконечно благодарен вам, но прийти не смогу, — даже не дослушав до конца, как-то растерянно забормотал Гальтерманн. — Завтра отбываю в Ровно по вызову рейхсфюрера.

«Наверное, повезет Коху собранные компрометирующие материалы, — подумал Рехер. Эта догадка не поразила, не взволновала его: он вынес себе приговор еще в розенберговском кабинете и теперь мало интересовался собственной судьбой; его волновало то, что с поездкой Гальтерманна наполовину рушится намеченный план мести за несбывшиеся мечты. — Нет, этого допустить нельзя! Кто-кто, а этот ублюдок не должен избежать кары».

— А может, вы успеете к вечеру вернуться?

— Не знаю, не знаю…

И тут Рехера осенила фантастически дерзкая мысль:

— Тогда я попрошу вас оказать мне небольшую услугу.

Гальтерманн навострил уши.

— Не могли бы вы подвезти до Ровно моего сына? У меня, как вам, наверное, известно, нет автомобиля, а Олесю уже давно надо получить бронзовый крест за пролитую во имя фатерлянда кровь… Обратную доставку его организует герр Ведельштадт, а туда… Если, конечно, вы едете один… Вам-то я со спокойной душой могу доверить сына.

Неизвестно, какие мысли одолевали в эти минуты бригаденфюрера, только он долго хмурил брови.

— Ради вас я готов на все, — наконец сказал он без воодушевления.

— В этом я никогда не сомневался, — едва сдерживая радость, поблагодарил Рехер. — В котором часу, позвольте узнать, вы собираетесь в дорогу?

— Конечно, до наступления жары. Перед выездом я вам позвоню.

— Заранее вас благодарю. А на товарищеский ужин вы все же постарайтесь приехать.

— Если удастся, прибуду непременно.