Белый морок. Голубой берег

Закончив визит к полицайфюреру, Рехер направился в оперативный штаб Розенберга. Черным ходом, дабы в коридорах встретить меньше чиновников, встревоженных слухами, добрался до своего кабинета. Как и прежде, в нем было сыро, затхло, сумрачно. Однако Рехер и не подумал распахнуть окна, как это делал всякий раз, когда заходил сюда. С минуту постоял в задумчивости у двери, затем решительно шагнул к сейфу. Отворил тяжелую дверцу, вынул бумаги и, не присев на стул, стал их торопливо просматривать. Одни бросал назад в черную металлическую пасть ящика, другие складывал в стопку на углу стола. Когда покончил с этим делом, принялся чистить ящики стола. Потом взял стопку отобранных бумаг, чтобы уложить их в старенькую, уже основательно потертую на углах желтую папку, но так и замер, пораженный внезапной мыслью: эта папка должна послужить ему в последний раз! Он вызвал секретаря и сказал:

— Раздобудьте мне портфель для этих бумаг. И займитесь организацией банкета, который я хочу дать в честь отъезда из Киева!

— Так это правда?.. А как же штаб? Что будет с нами?

Рехер пристально посмотрел в глаза своему секретарю, с загадочной улыбкой на губах произнес:

— О себе вы можете не беспокоиться: вы будете там, где буду я.

Тот благодарно склонил голову, потом спросил:

— Когда намечается прощальный банкет? Где? На каком уровне? Сколько гостей?

— Состоится завтра, в конференц-зале. И на самом высоком уровне. Я пригласил всю здешнюю правящую элиту, а также ответственных сотрудников штаба. Но об этом пока что никому ни слова.

Секретарь понимающе кивнул и попятился к двери, что-то записывая на ходу в блокнот.

— А сейчас попросите ко мне майора Гласса, — кинул вдогонку Рехер.

Гласс не заставил себя долго ждать.

— Рад доложить, герр рейхсамтслейтер, все ваши распоряжения выполнены, — переступив порог, отрапортовал он. — Партизанский проводник с семьдесят второго километра оповещен о скором прибытии вашего агента и готов отправиться с ним в одарчуковский отряд в любую минуту. Что же касается «подарочка» партизанскому генералу… — С подчеркнуто равнодушным видом Гласс вытащил из нагрудного кармана стеклянную ампулу величиной с указательный палец и протянул Рехеру. — Яд экстра-класса! Человек на полтораста хватит, если растворить в еде или в воде. Но лучше всего, конечно, в спиртном.

При упоминании о спиртном Рехеру сразу же представилась картина: в освещенном огнями зале звучит высокопарный тост, пятьдесят человек припадают губами к бокалам с вином и замертво падают у праздничного стола. На бледном лице Рехера проступил румянец. Бережно, как дар небесный, взял он из рук Гласса наполненную серебристо-пепельным порошком ампулу, вложил в портсигар и прошептал:

— За это спасибо. Теперь пусть берегутся упыри: расплата не за горами!

— Могу гарантировать: ни один из бандитов не уцелеет.

Если бы Гласс умел читать мысли людей по глазам, он прочитал бы во взгляде шефа: «Старайся, старайся, глупец! Тебе тоже не уцелеть. Слишком много ты знаешь, чтобы тебя можно было оставить на этом свете. Последний свой счет я должен оплатить так, чтобы содрогнулся весь проклятый третий рейх!»

— У меня к вам просьба, майор. Не могли бы вы превратить эту вещь в мину? — Он взял со стола желтую папку с помятыми углами и передал Глассу. — Но сделать надо так, чтобы даже сам черт не смог догадаться об адской начинке.

Гласс повертел папку в руках.

— В наш век нет ничего невозможного. Но, прежде чем давать задание своим спецам, я должен хотя бы в общих чертах знать, в каких условиях будет применена эта мина, чего вы ждете от ее взрыва.

«А не слишком ли много ты хочешь знать? — заглянув Глассу в глаза, улыбнулся Рехер. — Этого я и самому господу богу пока что не поведаю!» Однако, чтобы не насторожить майора, не зародить в нем даже малейшего подозрения, прибегнул к хитрости:

— В поединке со своими противниками я привык действовать только наверняка. В силу яда я верю безгранично, но все же для абсолютной уверенности… Я хотел бы, чтоб от землянки, в которой должна взорваться эта папка, осталась бы одна воронка. Надеюсь, вы меня понимаете…

— Абсолютно. И говорю с полной уверенностью: то количество взрывчатки, которое можно замаскировать в этот папке, в состоянии не то что взорвать землянку, а разнести танк! Я хотел бы только знать ваши пожелания касательно принципа действия мины: механический, химический, часовой?..

— Простите, но над этим уж пусть подумают спецы! У меня к ним единственное требование: папка должна взорваться через полторы-две минуты после того, как ее подсунут Одарчуку под подушку. Это время нужно моему агенту, чтобы незаметно ускользнуть из опасной зоны.

— Все ясно. На когда ее изготовить?

— Сегодня к вечеру.

Майор недовольно сжал губы: дескать, сколько же осталось до вечера?

— И притом учтите, — произнес Рехер уже тоном угрозы, — эта мина должна быть надежнейшей. Если, не дай бог, она не сработает… Одним словом, ответственность за это я возлагаю на вас лично.

— Можете не беспокоиться: мои мины всегда срабатывали.

— В таком случае считайте себя кандидатом в рыцари.