Бенони (пер. Ганзен)

Арону изъ Гопана, конечно, извстно было объ отношеніяхъ Бенони къ Роз, жен адвоката; поэтому онъ кивнулъ головой и, принимая деньги, прибавилъ:- Нтъ, это ужъ не для Николая.

— Покажи же теперь, какъ ты держишь слово!

О, какъ было пріятно говорить такимъ властнымъ тономъ, по-Макковски, и внушать къ себ почтеніе! Пусть теперь Аронъ разнесетъ по околотку, что такое сдлалъ и что сказалъ Бенони Гартвигсенъ…

Писарь ленемана захватилъ съ собою купчую, чтобы послать ее судь для скрпленія.

XXI

Бенони все-таки никакъ не удавалось преодолть въ себ того чувства, которое онъ называлъ головной меланхоліей. Онъ ни разу больше не видалъ Розы, съ самой ихъ встрчи и прощанья на дорог; Роза нигд не показывалась. Да и Богъ съ ней, съ Розой. Но почему же она не ходитъ въ церковь, почему ея не видно никогда на дорог, почему она уже не бываетъ такъ часто въ Сирилунд, какъ въ прежнее время? Теперь и старикъ кистеръ померъ; значитъ, ей не приходится ухаживать за больнымъ. А, впрочемъ, какое дло Бенони до Розы?

И хотя Бенони отыскалъ податного комиссара и посмялся и поломался передъ нимъ вдоволь, — въ списокъ людей состоятельныхъ, обложенныхъ налогомъ, все-таки не попалъ! Это былъ настоящій заговоръ противъ него! Его хотли стащить внизъ, смшать съ прежними товарищами!

Бенони переживалъ дурные дни и ночи. Богъ всть, люди, пожалуй, были правы; онъ катится подъ гору. Чего только онъ ни длалъ для того, чтобы показаться человкомъ состоятельнымъ? И все было напрасно. Вычистилъ печную трубу отъ кухоннаго чада; изъ своихъ малыхъ остатковъ затратилъ крупную сумму на какія-то тресковыя горы, которыя ему, пожалуй, никогда и не понадобятся и, наконецъ, изъ одной спси купилъ алмазъ, которымъ ржутъ стекла. И тмъ не мене вс оставались при томъ мнніи, что Бенони едва ли долго продержится; въ одинъ прекрасный день Маккъ, пожалуй, прихлопнетъ его за долгъ.

«Я тащусь, тащусь съ ярмомъ на ше,» — думалъ Бенони на библейскій ладъ, а переходя къ свтскому образу мыслей, говорилъ себ приблизительно такъ:- Я гребу попусту; меня сноситъ внизъ.

Насталъ сочельникъ. Бенони сидлъ дома. Не то, что въ прошломъ году, когда онъ былъ Гартвигсеномъ и былъ приглашенъ къ Макку. Зато ужъ берегись теперь Маккъ Сирилундскій! Срокъ пяти тысячамъ вышелъ еще нсколько недль тому назадъ, но Бенони нарочно не заходилъ и не требовалъ денегъ, выжидая — пригласитъ ли его Маккъ въ этотъ сочельникъ. Теперь же не зачмъ было больше щадить Макка. Да и не ради него самого допустилъ Бенони эту отсрочку, а только ради того, что Роза, наврно, будетъ у Макка въ сочельникъ… А хоть бы и такъ! Что ему въ сущности до Розы?

На Бенони стали находить припадки скупости въ домашнемъ обиход. Онъ столько спустилъ теперь наличныхъ, что, того и гляди, придется ему просить у Макка кредита въ лавк. Но, конечно, надо было какъ можно дольше не прибгать къ этому.

И вотъ, онъ за утреннимъ кофеемъ сталъ сперва наливать сливокъ въ чашку, а потомъ уже кофею, только чтобы поберечь серебряную ложку, не размшивать. А вечеромъ посыпалъ солью свчку вокругъ свтильни, приговаривая:- Ну, теперь гори себ съ Богомъ. — Длалъ онъ это за тмъ, чтобы свча сгорала помедленне, чтобы ея хватало на весь долгій вечеръ.

Усвшись за столъ въ своемъ одиночеств, Бенони принялся за поданный ужинъ, запивая его водочкой. Покончивъ съ ужиномъ, онъ прочелъ про себя молитву, выпилъ еще сколько полагалось и затянулъ псаломъ. А больше ужъ и не оставалось ничего длать.

А Роза-то, врно, сидитъ себ теперь въ большой горниц Сирилунда и играетъ на новой музык. Пальчики у нея такіе бархатные…

Бенони прикурнулъ за столомъ и началъ было дремать. Но свча шипла, сыпала искры, а по временамъ даже и потрескивала, такъ что онъ весь вздрагивалъ и просыпался, и въ сотый разъ принимался раздумывать о своемъ жить-быть, о Роз, о своихъ средствахъ, о сокровищахъ и неводномъ комплект. Пожалуй, не миновать ему банкротства — да, да! Вспоминая про тресковыя горы, которыя онъ недавно купилъ у Арона изъ Гопана, Бенони соображалъ, что горы эти не много прибавятъ къ его состоянію; он только увеличатъ активъ, — вотъ и все. И пускай. Пускай онъ голышъ, а все-таки возьметъ да пошлетъ Роз ложку и вилку, которыя когда-то отложилъ для нея…

Тутъ въ дверь постучали, и въ горницу вошелъ Свенъ Дозорный.

— Вотъ что я теб скажу, — живо ухватился за гостя Бенони, — надюсь, ты еще не справилъ сочельника? Сейчасъ я тебя угощу наславу! — продолжалъ онъ оживленно, не замчая, что творится со Свеномъ. — Не понимаю, что такое со свчкой..? Такія дрянныя свчки продаютъ теперь; совсмъ не даютъ свту.

— Свту достаточно, — отозвался Свенъ Дозорный разсянно. Видъ у него былъ самый печальный.

Бенони налилъ ему рюмку и заставилъ выпить; потомъ налилъ вторую и третью, накрылъ на столъ и поставилъ кушанья, все не переставая болтать:

— Да, ты пришелъ изъ-за стола побогаче моего, но коли не побрезгуешь…

— Не побрезгую, — сказалъ Свенъ, взялъ себ чего-то и сталъ жевать потихоньку.

— Сухая ложка ротъ деретъ, — сказалъ Бенони и опять налилъ. — Что же, и сегодня въ Сирилунд былъ накрытъ большой столъ?

— Да.

— Гм… А гости были?