Бенони (пер. Ганзен)

Трое мужчинъ направляются къ свиному закутку. Боровъ подымаетъ кверху свой пятачокъ и, похрюкивая, глядитъ на нихъ. Они приготовляютъ веревку съ петлей, чтобы захлестнуть ему переднія ноги; скотница выманиваетъ борова на дворъ, показывая ему корытце съ кормомъ. Боровъ идетъ довольно охотно, вопросительно похрюкивая. Старшій работникъ кричитъ Брамапутр, чтобы она приготовила лоханку для крови. Тихо, то и дло пріостанавливаясь, подвигается шествіе къ дровнямъ, на которыхъ колютъ свиней. Вотъ и дошли. Но тутъ кухарка вдругъ бросаетъ свою возню съ полугодовикомъ и убгаетъ въ кухню, — она не выноситъ вида крови. Въ догонку ей сыплются крпкія словца. Брамапутра остается держать лохань, куда всыпана пригоршня соли. Все готово.

Боровъ то похрюкиваетъ, то прислушивается и усиленно моргаетъ, словно пытаясь понять, что говорятъ эти люди. Скотниц велно держаться подл него, чтобы успокоить животное, но она ничего не видитъ отъ слезъ и, вдругъ пускается бжать со всхъ ногъ, вся перегнувшись впередъ и жалобно голося на весь дворъ. Съ боровомъ сразу не стало слада, — онъ рванулся за нею. — Хоть корытце-то поставь, чертова ослица! — гремитъ старшій работникъ; онъ и безъ того былъ разстроенъ. Но скотница ничего не слышитъ.

Боровъ подымаетъ визгъ. Веревка, захлестнувшись вокругъ его ногъ, мшаетъ ему бжать за скотницей и корытцемъ. Чего понадобилось этимъ людямъ съ ихъ веревкою? Боровъ визжитъ изо всхъ силъ, и старшему работнику приходится крикомъ отдавать приказанія: — Не, выпускай веревки, чортъ подери!.. Ахъ ты, чтобъ теб! Вырвался! У, сатана! — шипитъ онъ на Оле Человчка, который не удержалъ въ рукахъ веревки. Боровъ скачками бросается по двору, Свенъ Дозорный перехватываетъ его и затягиваетъ петлю. Мощная туша опрокидывается и тянетъ за собой и Свена… Какимъ-то чудомъ онъ остается на ногахъ.

Старшій работникъ, взбшенный, зловщій, откладываетъ длинный ножъ и подходитъ къ Оле Человчку:- Ты что, на воронъ зазвался?

— А теб какое дло? Твои что ли вороны?

— А, ты такъ-то? — старшій работникъ окончательно выходитъ изъ себя. Даромъ что ли онъ выбиралъ себ помощниковъ для этой отчаянной работы? Онъ пошелъ къ Свену Дозорному и сказалъ:- Теб придется помочь мн заколоть сегодня парочку поросятъ. И Оле Человчку онъ сказалъ:- И теб тоже.

Теперь онъ трижды тихонько тычетъ кулакомъ въ воздух и спрашиваетъ тономъ храбреца:- Видалъ это?

Но Оле Человчекъ только посмивается и продолжаетъ свое:- Сороки — и т не твои.

— Такъ вотъ я и всажу его теб прямо въ физію, — говоритъ старшій работникъ, потрясая кулакомъ, если ты выпустишь еще разъ.

— Поди ты! Давай мн ножъ, я самъ заколю!

— Ты?

Но вотъ Свенъ Дозорный тащитъ на веревк борова; тотъ продолжаетъ визжать и упирается изо всхъ силъ. Тогда Оле Человчекъ плюетъ сперва на одну ладонь, потомъ на другую и снова берется за веревку. А Свенъ Дозорный, приготовивъ вторую петлю захлестнуть борову рыло, выжидаетъ удобную минуту…

— Берегись! — крикнула Брамапутра… Она знаетъ, что это дло опасное: боровъ, того гляди, распоретъ клыкомъ руку смльчака.

— Да замолчишь ты, наконецъ!.. — предостерегаетъ ее старшій работникъ, даже подпрыгивая отъ бшенства.

Брамапутра глядитъ на него: — У, злющій какой! Ужъ я тебя не поцлую! — говоритъ она.

Глазки Оле Человчка становятся такіе маленькіе и колючіе… — Я теб заткну глотку! — грозитъ онъ.

Но вотъ Свену Дозорному удается набросить первую петлю и стянуть борову рыло, а затмъ онъ съ быстротой молніи обматываетъ его еще и еще. Теперь животное неопасно, и можно съ нимъ справиться. Визги заглушены, и боровъ тяжело дышитъ; рыло туго стянуто веревкой. Затмъ борова хватаютъ за вс четыре ноги и валятъ на дровни. Нервы у всхъ натянуты до крайности, и люди проявляютъ излишнюю жестокость и грубость въ своемъ обращеніи съ животнымъ, которое безпомощно валяется на дровняхъ. Старшій работникъ помахиваетъ ножомъ и прицливается.

— Не слишкомъ высоко, — совтуетъ Оле.

— Не говори ему подъ руку! — предостерегаетъ Брамапутра и уже начинаетъ размшивать соль въ лоханк. Соль такъ и скрипитъ подъ мшалкой.

Вотъ ножъ вонзается; работникъ дважды ударяетъ по рукоятк, чтобы прорзать толстую кожу, а затмъ уже лезвіе мягко входитъ въ жирную глотку по самую рукоятку.

Сначала боровъ какъ будто ничего не понимаетъ и лежитъ словно въ раздумь… Но вдругъ догадывается, что его убили, и принимается испускать глухіе взвизги, пока не выбивается изъ силъ. Кровь все время хлещетъ изъ его глотки въ лохань, гд Брамапутра безпрерывно размшиваетъ ее съ солью…

— А легкая смерть быть убитымъ, — задумчиво говоритъ Свенъ Дозорный.

— Ты пробовалъ что ли?

— Дло одной минуты и для того, кто колетъ и для того, кто умираетъ…

Посл обда Свенъ Дозорный отпросился, чтобы пойти къ Бенони вычистить трубу. Онъ вооружился длинной метлой изъ березовыхъ прутьевъ и метелкой изъ можжевельника на толстой проволок.

Бенони былъ дома. Чистка трубы была попросту одной изъ его смшныхъ затй, и расчитана единственно на то, чтобы показать людямъ, какъ много работаетъ у него печная труба; вчно, дескать, у него плита топится.