Бенони (пер. Ганзен)

— Да, не правъ ли я? Можешь ты вотъ сейчасъ подойти къ фортепьяно и поиграть немножко ради своего удовольствія? Нтъ; у насъ вдь нтъ инструмента. У насъ ровно ничего нтъ; мы живемъ въ долгъ. И ты отлично сознаешь про себя, что виною тутъ не полушкалики. Дло въ томъ, что насъ обоихъ пришибло. Словно параличомъ хватило. Сначала у меня отнялись ноги; мн стало лнь ходить; потомъ руки, наконецъ, дошло до мозга… Какъ подумать хорошенько, оно такъ и вышло — только въ обратномъ порядк; но это все равно. И ты вотъ попала на одну линію со мной. Ты понимаешь, что такое я говорю, можешь вникнуть въ положеніе; оно для тебя не тарабарщина, а два года тому назадъ ты бы ровно ничего не поняла. Да и я, пожалуй, тоже.

— Нтъ, я и теперь не понимаю, — запротестовала Роза, качая головой. — Во всякомъ случа не все. Насъ пришибло? Скоре, я думаю, ты такимъ и уродился. Нтъ, не уродился, но сталъ такимъ. Такъ и лучше было бы теб оставить меня въ поко, когда ты опять вернулся сюда.

Вотъ такъ! Значитъ, конецъ ея предупредительности?

— На счетъ этого я могъ бы дать теб довольно колкій отвтъ, еслибы захотлъ, — сказалъ онъ. — Я могъ бы сказать: я потому не оставилъ тебя въ поко, что имлъ честь опять влюбиться въ тебя.

— Наврядъ ли. Куда теб! Ты ужъ и тогда былъ разбитъ параличомъ.

— Я потому и не говорю такъ. Напротивъ, я скажу напрямикъ, что попросту захотлъ имть тебя. Да. Но нтъ сомннія, что все это вышло изъ-за почтаря Бенони.

Она и не взглянула на него. И такія черезчуръ откровенныя рчи она уже слышала. А онъ закончилъ обычной фразой:

— Когда Бенони выставилъ свою кандидатуру, и я тоже. Соперникъ много значитъ, колоссально много. Валяется себ вещь на дорог, и ни на что она теб не нужна. Но стоитъ явиться другому и захотть поднять ее, и у тебя сейчасъ же глаза разгораются на нее!

Молчаніе. Ничто больше не въ состояніи задть за живое ни того, ни другого. Роза въ эту минуту вспомнила, что уже полдень, и пора подавать на обдъ картошку.

— Ого, будь дло только въ полушкаликахъ, я бы живо пересталъ, — продолжалъ онъ.

— Нтъ, и на это тебя не станетъ.

А хотя бы и такъ! И зачмъ ему стараться? Разъ суть не въ полушкаликахъ, зачмъ ему отказываться отъ нихъ? Просто хоть свихнись отъ такой логики! Онъ превозмогъ себя и сказалъ, какъ бы уставъ спорить:

— Да; меня и на это не станетъ; меня ни на что не станетъ. Вначал я старался было, но скоро пересталъ. Все было кончено, какъ только мы женились. Не слдовало бы намъ. Взять бы мн да сразу, тогда же, ссть на почтовый пароходъ…

Такъ закончили они и на этотъ разъ свою обычную ссору, и молодой Аренценъ вышелъ изъ дому.

Погода стояла хорошая. Вдали виднлся дымокъ почтоваго парохода. Ну да, конечно, вернуться бы ему тогда же на югъ, а не основываться тутъ; и вообще не зачмъ было прізжать сюда. Оставался бы себ на мст. Всегда бы удалось какъ-нибудь пристроиться въ большомъ город, гд онъ зналъ вс ходы и выходы.

Онъ прошелъ мимо Сирилундской усадьбы въ кузницу. Кузнецъ и адвокатъ наскоро перекинулись парой словъ и вывернули другъ передъ другомъ свои карманы — ни гроша, молъ. И молодой Аренценъ побрелъ въ Сирилундъ: не перепадетъ ли что-нибудь у стойки… Хотя — онъ отлично могъ бы и обойтись… Но вдь не въ полушкаликахъ же суть! И что ему длать дома? Сидть въ контор да глазть на никуда негодныя бумажки?

Маккъ кивнулъ ему изъ окна. Молодой Аренценъ словно и не примтилъ, норовя пройти мимо. Но Маккъ вдругъ показался на крыльц.

— Прошу! — сказалъ Маккъ и отворилъ дверь въ контору. Онъ что-то суетился.

— Нтъ, спасибо, — сказалъ молодой Аренценъ, порываясь продолжать путь.

— Прошу! — повторилъ Маккъ.

Больше онъ ничего не сказалъ, но тутъ молодой Аренценъ послдовалъ за нимъ. Они вошли въ контору, и Маккъ сразу началъ:- Любезный Николай, такъ нельзя. И теб и Роз одинаково скверно приходится отъ этого. Хочешь, я дамъ теб денегъ вернуться на югъ?

Молодой Аренценъ, запинаясь, пробормоталъ:- Да, пожалуй… На югъ?.. Я не понимаю…

Маккъ устремилъ на него свой холодный взглядъ и прибавилъ всего нсколько словъ о томъ, что кредитъ въ лавк не можетъ-де быть вчнымъ, а почтовый пароходъ какъ разъ входитъ въ гавань… и кстати — вотъ деньги!..

На другой день Роза зашла къ Макку и, поговоривъ сначала о томъ, о семъ, осторожно-вопросительно сказала:- Николай такъ рано вышелъ сегодня изъ дому… Онъ говорилъ… толковалъ…

Николай? Онъ ухалъ вчера на почтовомъ пароход. У него какое-то дло тамъ на юг. Разв Роза не знала?

— Нтъ… Да, то-есть… На почтовомъ пароход? Онъ ничего не говорилъ?

— Сказалъ: большое дло.

Съ минуту прошло въ молчаніи. Роза стояла совсмъ растерянная.

— Да, онъ поговаривалъ, что ему придется похать, — наконецъ выговорила она. — Теперь, врно, вдругъ понадобилось…

— По-моему, теб не зачмъ возвращаться въ домъ кузнеца, — сказалъ Маккъ.

И Роза осталась. День, два, нсколько дней. Прошла недля, а Роза все оставалась. Въ Сирилунд было веселе, — много людей, движенья, жизни. Вотъ пришелъ зачмъ-то Вилласъ Пристанной. Увидавъ Розу въ окошк, онъ поклонился. Роза знала его съ дтства, вышла къ нему и спросила:- Ты не ко мн ли съ всточкой?