Беовульф

      в моих владениях
тебе не будет!
      Не раз я, бывало,
за меньшие службы
      не столь достойных
казной одаривал,
      не столь отважных,
как ты, подвигшийся
      на небывалый труд.
Ты сам стяжал себе

955

      всевечную славу!
И да воздаст Создатель
      тебе, как ныне,
во все дни жизни!»
      Ответил Беовульф,
сын Эггтеова:
      «Работе ратной
мы были рады
      и шли без робости,
презрев опасность,

960

      на встречу с недругом;
но было бы лучше,
      когда бы ты мог
врага убитого
      во всей красе его
здесь видеть:
      я, право, думал,
что тут же брошу
      его, изнемогшего,
иа смертное ложе,

965

      что, крепко стиснутый
в моих объятьях,
      он дух испустит;
ему, однако,
      достало силы
отсюда вырваться;
      Судьба не дала мне
сдержать бегущего
      жизнекрушителя —
он стал воистину

970

      резв от страха!
И скрылось чудище,
      оставив лапу
ради спасенья —
      плечо с предплечьем;
ныне, однако,
      ничто проклятого
спасти не может,
      не заживется
в поганом теле

975

      душа нечистая:
теперь злочинный,
      отягченный грехами,
бьется в оковах
      предсмертной муки;
он, тьмой порожденный,
      скоро узнает,
какую кару
      ему уготовила
Судьба-владычица!»

980

      Унферт притихший
молчал, сын Эгглафа,
      не похвалялся
своими подвигами,
      пока старейшины
дивились жуткой
      руке чудовища,
что под стропилами
      герой подвесил —
на каждом пальце

985

      огромной лапы
воителя адского
      железный был коготь,
острое жало
      мечеподобное;
теперь мы видим, —
      они говорили, —
что даже лучший
      клинок на свете
не смог бы сравниться

990

      с когтистой лапой
человекоубийцы.
      И было повелено
ухитить Хеорот;
      спешила челядь,
мужчины и женщины,
      прибрать хоромы,
украсить к трапезе
      гостеприимный зал,
где златовышитые

995

      на стенах ткани
и дивные вещи
      ласкали зренье
землерожденным.
      Но все же стены,
скобами железными
      прочно скрепленные,
были побиты
      и двери сорваны —
одна лишь кровля

1000

      цела осталась,
когда, собравшись
      с последними силами,
враг злосердый
      на волю рвался.
Не властен смертный
      спастись от смерти:
ему, гонимому
      Судьбой, открыта
одна дорога —

1005

      в приют, готовый
принять земное
      души вместилище
на ложе смерти,
      где сон последний —
отдохновение
      от буйного пиршества.
Настало время
      явиться конунгу,
потомку Хальфдана,

1010

      в хоромы править
праздничной трапезой;
      и я не слышал,
чтоб в зал сходилось
      когда-либо столько
мужей достойных, —
      там достославные
расселись по лавам,
      пир начиная.
Сновали чаши

1015

      медовой браги
среди героев,
      собравшихся в Хеорот,
среди соратников
      и родичей конунга
в зале. где Хродгар
      сидел и Хродульф, —
еще не изведали
      распрей Скильдинги
междоусобиц и вероломства.

1020

      Наследник Хальфдана
пожаловал Беовульфу
      знак победный —
ратное знамя,
      стяг златовышитый —
и шлем с кольчугой;
      многие видели
и меч знаменитый,
      ему подаренный.
Беовульф поднял

1025