«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы

В спор косвенным образом вмешался одни из самых знаменитых африканцев нашего времени Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. Обращаясь к участникам Первого Всемирного конгресса русской прессы в Москве в июне 1999 года ганский дипломат вспомнил и о юбилее Пушкина. Он, в частности, сказал: «Влияние России распространяется за пределами ее границ благодаря всемирно известной литературе и истории. Русский, конечно, является одним из шести официальных языков Объединенных Наций. И народы всего мира активно отмечают в эти дни 200-летие со дня рождения поэта Александра Пушкина. Ему отдавали дань в Нью-Йорке в зале Карнеги-Холл и в штаб-квартире ООН, где молодежь обсуждала свое видение Пушкина в современном мире. Продолжается осмысление пушкинского наследия. При этом никто не ставит под сомнение его африканские корни: это происхождение является установленным фактом. Но мне рассказали, что ученые из Бенина и Камеруна оспаривают давно сложившуюся точку зрения о том, что прадед Пушкина был эфиопом. Кто знает? Может быть, когда-нибудь будет установлено, что в жилах Пушкина текла ганская кровь! Но даже если это не так, я присоединяю свой голос к хору тех, кто славит Пушкина в этот юбилейный год. В конце концов, он был поэтом, изучаемым во всем мире, на разных языках, открытым другим культурным влияниям и мыслившим не только о России, но и о других нациях и народах». И генсек всемирной организации неожиданно закончил свое выступление пушкинской цитатой: «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит».

По мере признания «чадской версии» обречена на забвение и фантастическая история о «еврейских корнях» Пушкина, которая тоже связана с теорией об абиссинском происхождении Ганнибала. Некоторые журналисты опирались на продолжение библейской легенды о царе Соломоне и царице Савской, вошедшей в свод официальных эфиопских документов о престолонаследии. Она гласит, что генеалогия эфиопского царствующего дома Соломонидов восходит к Мене-лику I, появившемуся на свет в результате романтической встречи мудрого иудейского царя и владетельницы древнего царства, располагавшегося на землях нынешних Южного Йемена и Северной Эфиопии. Именно об этой истории идет речь в стихотворении Вячеслава Иванова «Роза Царицы Савской»:

Колено Соломоново, монархи бездн и круч,
Где кедр, да ветр, да инеи, в тройном венце из роз.

Династия Соломонидов продержалась на престоле на протяжении многих веков. В 1974 году погиб последний эфиопский монарх Хайле Селассие I (его имя до коронации – Рас Тафари). Но процветает и по сей день названное его именем религиозное движение «растафарианство» («растафаризм», или просто «раста»), возникшее в 30-е годы XX века в среде эфиопских эмигрантов на острове Ямайка, а к началу XXI века ставшее фееричной поп-религией, затронувшей даже Россию. Растафарианцы утверждают, что история еврейского народа, изложенная в Ветхом Завете, – это история африканцев, что Бог давно простил свой избранный народ, и вскоре Он вернется в Сион, то есть в Аддис-Абебу, что рай черного иудея – это Эфиопия… Есть у «раста» и своя Библия, это священная книга «Кебре негест» («Слава Царей»). Соответственно и Пушкин, если его прадед был абиссинцем, в эту историю вполне «укладывался». Ну, а на нет и суда нет[565]…

Живо и изящно трактует появление новых версий африканской биографии прадеда Пушкина английский журналист Хьюг Бэрнес. В интереснейшей монографии «Ганнибал. Петербургский Арап»[566] он отметил на карте центральной Африки и Эфиопию, и Камерун, осторожно обозначив их как «место(а) рождения Ганнибала. Бэрнес так определил смысл своего увлекательного исследования: «Это книга о пропавшем звене между писателем и его ускользающим героем, между ветвями семьи и ее корнями, между Пушкиным и Африкой, Африкой и Европой, Европой и Россией, между черным и белым».

Энн Лоусбери – другая американская поклонница пушкинского творчества – провела одно любобытное исследование. В течение 2010 года она опрашивала водителей нью-йоркского такси на предмет знания о существовании некого российского поэта Александра Пушкина. Исследовательница выяснила, что белые водители о «солнце русской поэзии» не знают совершенно ничего. Зато темнокожие таксисты считают Пушкина, можно сказать, своим соплеменником и называют его поэтом африканского происхождения.

«Они знают, что Пушкин был негр», – пишет Лоунсбери в своей книге «Кровно связанный с расой. Пушкин в афроамериканском контексте». Интересно, что в «Словаре-каталоге Шомбургской коллекции негритянской литературы и истории» Публичной библиотеки Нью-Йорка – одном из самых крупных каталогов текстов по истории афроамериканской словесности – Пушкину отведено 118 позиций. Аннотации к некоторым текстам содержат информацию о том, что Пушкин – это русский писатель «с долей негритянской крови» или даже просто «негритянский писатель».