«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы

В октябре 1999 года Дни русской культуры в Милане, прошедшие по инициативе Д.С. Лихачёва и приуроченные к 200-летию Пушкина, начались в местной консерватории им. Верди исполнением вариаций по мотивам оперы «Моцарт и Сальери» оркестром «Pomeriggi musicali». Следующая запись касается уже не оперы, а самой драмы Пушкина. В сентябре 1995 года знаменитый литовский театральный режиссер Э. Некрошюс с блеском показывает свою постановку «Моцарта и Сальери» на Сицилии. В год 250-летия Антонио Сальери римской театральной публике была предложена новая драматическая версия пьесы – работа московского режиссера Анатолия Васильева, представившего в римском театре «Валле» свое прочтение трагедии Пушкина «Моцарт и Сальери». Оригинальная сценография самого постановщика в содружестве с художником Игорем Поповым, прекрасные костюмы Владимира Ковальчука и блестящая музыкальная ткань драмы (хор и струнный ансамбль под руководством Татьяны Гринденко исполнили «Реквием» Владимира Мартынова) превратили спектакль Васильева в подлинное событие театрального сезона итальянской столицы. Гастроли Школы драматического искусства А.Васильева прошли в рамках «Осеннего театрального фестиваля» на берегах Тибра. Критика высоко оценила оригинальную постановку москвичей, а споры о виновности самого Сальери остались за рамками рецензий[1039]. На Апеннинах показан практически весь классический «пушкинский» оперный репертуар. Есть более редкие постановки, такие как «Мазепа» Чайковского или «Золотой петушок» Римского-Корсакова. В последний раз, как уже отмечалось, его привозил в Рим московский Большой театр в марте 2002 года (в постановке 1988 года, осуществленной Евгением Светлановым). В фойе театра (где распространяли либретто, переведенное на итальянский Феделе Д’Амико при участии Джованни Буттафава), кроме министра иностранных дел России Игоря Иванова, я встретил также 90-летнюю Марину Фёдоровну Шаляпину, дочь великого певца, живущую в Риме. Итальянская пресса отметила, что «Золотой петушок» – это поистине русская национальная классика, самое сложное и загадочное из всех произведений Римского-Корсакова»[1040]. А «Пиковая дама» – частая гостья на итальянской оперной сцене. В свое время новаторская ее постановка в парижской опере, осуществленная Юрием Любимовым (1979), вызвала гневную отповедь дирижера Большого театра А.Жюрайтиса на страницах газеты «Правда». С тех пор времена и порядки сильно изменились, и «Пиковую даму» уже можно ставить, как душе заблагорассудится, не боясь партийного окрика. Некоторые экспериментальные постановки, правда, по-прежнему не получают одобрения у опытных профессионалов. Для примера – маленький рассказ о «Пиковой даме» летнего сезона 1996 года. Ее поставил в том же Флорентийском экс-коммунальном театре Лев Додин, очень популярный не только на родине, но и в Италии питерский режиссер, удостоенный здесь европейской театральной премии «Таормина-Этна». Знаменитая опера была написана Чайковским буквально в двух шагах от этого самого театра – в гостиничном номере на набережной реки Арно. Додин сознательно ввел в свой спектакль перекличку с флорентийским ландшафтом: на сцене были установлены копии статуй, украшающих мосты через Арно, их композитор видел из окна своей комнаты… В драматургии спектакля Лев Додин, как ему казалось, максимально приблизился к пушкинскому замыслу. Итальянские зрители приняли эту работу с благодарным восхищением. За обедом в римской траттории мы рассказали приехавшим накануне в Италию М.Л. Ростроповичу и Г.П. Вишневской о своих флорентийских впечатлениях. Моя жена Галя заметила, что постановка «Пиковой дамы» получилась просто прекрасная, очень «пушкинская» в том числе и потому, что действие начинается в Обуховской психиатрической больнице, где Германн вспоминает всю произошедшую с ним историю. Г.П.Вишневская была искренне возмущена таким дилетантизмом и пояснила, что опера Чайковского и повесть Пушкина – «две большие разницы» и вот почему: «у Пушкина главный герой любит деньги, а у Чайковского – Лизу». И знаменитая певица добавила: «Это совершенно разные эмоции; нельзя петь воспоминание с такой же страстью, как сиюминутное переживание. Получается ловушка для певца». В устах Галины Павловны, сотни раз исполнявшей партию Лизы, это прозвучало убедительно. Мстислав Леопольдович в разговор не вмешивался. Итальянцы же о таких тонкостях понятия не имели, и поэтому, наверное, додинская «Пиковая дама» получила отличную прессу.