Берег ветров. Том 1

Атмосфера в горнице хибарки Ревала была настолько накалена, что никто и не заметил, как в калитку вошли люди. Лишь тогда, когда топот ног послышался на пороге, все повернули головы к дверям. В дверях показалась хозяйка Вийя, волостной писарь Антон Саар, волостной старшина Яан Пууман и кокиский Длинный Виллем. Старшина и Виллем вошли в комнату. Саар, затянув в комнату, почему-то вернулся на кухню, а вскоре Вийя позвала туда же и Матиса. Тот, как был в овчинном полушубке без рукавов и в кальсонах из домотканой мешковины, спустил ноги с кровати и, осторожно ступая, перебрался через порог. Волостной писарь закрыл за ним дверь.

Не обращая особого внимания на собирателя песен, которого он уже видел в волостном правлении, старшина сообщил самую свежую местную новость. Из города пришло известие, что послезавтра сюда, в Каугатома, прибудет сам уездный начальник. Он намерен произнести речь с целью умиротворения народа, и к двенадцати часам все должны собраться у волостного правлении.

В кухне, устланной плитняком, разговор велся на шепоте.

- Кем он назвался? - спросил волостной писарь. - Все еще собирает старинные песни или перекинулся на другую специальность?

Некоторое время Матис глядел прямо в честные, открытые глаза собеседника.

- Душегуб, провокатор этот хлюст, больше никто, - сказал волостной писарь, с которым Матис был на короткой ноге уже месяца полтора. - Дня три или четыре назад пришел он ко мне, объявился социал-демократом, посланным из города для связи с нашим комитетом. Он сразу показался мне подозрительным. А теперь посмотри, - писарь вынул письмо, на конверте которого было выведено по-русски: «Его высокоблагородию, господину начальнику жандармского управления полковнику Тихоновичу». Затем Саар вкратце перевел на эстонский язык письмо, написанное старательно выведенными буквами:

«Довожу до сведения Вашего высокоблагородия, что прибыл в Каугатома и приступил к работе. Уже в ближайшее время надеюсь узнать здесь все нужное, к чему имеет интерес Ваше высокоблагородие, и представить список соответствующих лиц Вашему высокоблагородию. Ваш покорнейший слуга Артур Тикк, агент №37».

Другое письмо, на эстонском языке, было адресовано некой таллинской барышне Эльфриде Блибернихт на улицу Вееренни. В письме среди всяческой пустой болтовни было между прочим написано, что крестьянское население Каугатома довольно-таки глупое и простоватое, и его можно легко одурачить. Поэтому он надеется вскоре привести свои дела в полный порядок, и награда за это будет приличная, местный господин барон тоже заинтересован в его работе - деньги можно ожидать с двух сторон.

«Встретимся в старом милом Ревеле и устроим в «Золотом льве» хорошую пирушку.

О, потерпи еще ein Augenblick[38], и я приду к тебе, твой Артур Тикк».

- Шпик, - пробормотал Матис. - Мне, а еще больше Михкелю он сразу показался подозрительным, но у него была с собой водка, и он выманил песню у Кусти, ту, что сочинил Каарли. Другой добычи у него здесь не было. А как ты достал эти письма?

- Ведь понемногу и у нас повсюду появляются друзья.

- Ну да, - согласился Матис.

Он вспомнил дочь каугатомаского почтальона, с которой волостной писарь был более чем дружен.

«Сам должен был догадаться об этом», - подумал он, но ни у него, ни у Саара не было времени для обсуждения таких пустяковых личных дел.

- А теперь что? - спросил Матис.

- Он здесь тоже показывал царя на горшке?

- Были какие-то картинки.

- Тем лучше. Тогда имеется достаточно оснований, чтобы запереть этого лодыря на ночь в кутузку при волостном правлении и завтра вытолкать его пред светлые очи уездного начальника. Как оно обстоит на самом деле, нам и знать не надо, не написано же у него на лбу, что он шпик. Есть ли у тебя поблизости чересседельник, на случай, если он будет сопротивляться?

- Я сейчас найду, - шепнула Вийя. - Лошади давно нет, но упряжь осталась.

Вскоре она вернулась из сеней с длинным кожаным ремнем.

- Держи при себе, пока понадобится, - сказал, вставая, Саар и шагнул к двери, ведущей в комнату.

- Куда ж вы так сразу, не поевши. У меня тут молочный суп остался от завтрака, разогрею, добавлю еще сига, - сказала озабоченно хозяйка.

- Еда потерпит, подумаешь, важное дело! Не хватает еще шпика откармливать! - сказал волостной писарь и ушел в комнату. Следом за ним засеменил и Матис.

Саар подмигнул волостному старшине. Папаша Яан Пууман, после памятного похода на мызу, закончившегося жертвами, дал себе слово никогда больше не ввязываться ни в одно темное предприятие. Но сегодня он не смог отказать Саару. Шпик - мерзкое животное, шпика нужно спровадить из волости. Старшина встал со стула и остановился перед чужаком:

- Я старшина каугатомаской волости и пришел, чтобы арестовать вас.

Шляпа собирателя старинных песен скатилась с колен, веки удивленно захлопали за стеклами очков.

- Меня в тюрьму?! Ха-ха-ха! - загоготал он, не веря своим ушам.

- Вы уже несколько дней находитесь в Каугатома и подстрекаете народ против правительства, ходите из дома в дом и показываете срамотные картины про царя.