Берег ветров. Том 1

После этой основательной ссоры они жили неделю-другую, как двое немых. Каарли это, пожалуй, даже принесло облегчение; к столу он пробирался по запаху пищи и кое-как ощупью справлялся со своей непритязательной повседневной жизнью в тесной избушке. Для Рити же, не привыкшей держать рот закрытым, молчание было, конечно, большим испытанием. Однажды в воскресный вечер, возвратившись из церкви, она возобновила свою миссионерскую деятельность. Но на сей раз она говорила спокойно, степенно, и даже Каарли вдруг ощутил, что по характеру Рити не такая уж кочерыжка и по-своему желает ему добра. В молодости Рити вышла замуж за рууснаского батрака, аллирахуского Прийду, и в пору беременности ушиблась (она и тогда была шустрой и старательной) при молотьбе ржи на мызе, - единственный ребенок Рити родился мертвым, а года два спустя она похоронила своего харкавшего кровью мужа. С того времени Рити и стала каждое воскресенье посещать церковь. Волоча к алтарю Каарли, слепого инвалида, Рити, по-видимому, думала не только о его пенсионных деньгах (у Каарли порой появлялось сильное желание видеть в людях хорошие черты), а если Рити и донимает его сейчас хоралами, то и это, надо думать, делается не из одного только честолюбия (Рити была в каугатомаском приходе членом миссионерского кружка, и господин пастор даже с церковной кафедры несколько раз оделял ее похвалами), в какой-то мере старуха искренне пеклась о спасении его души. У Рити и вера была какая-то особенная, она желала спасти не только свою, но и чужие души. Сколь часто Каарли ни повторял старые знакомые строки:

Силком, дружок, как ни гоняй,

Меня ты не загонишь в рай…

- Рити и слушать их не хотела и даже сердилась из-за них. Поэтому Каарли в последнее время старался помалкивать в присутствии Рити. Но так как молчание было для Рити невыносимым, Каарли, выдалбливая ложки и поварешки, напевал себе под нос какой-нибудь избитый мотив хорала, думая при этом совсем о других, мирских делах. Такую хитрость Рити все же не сумела раскусить, у нее самой почти всегда бывало так: что на языке, то и на сердце. Порой она, правда, подозрительно прислушивалась к монотонному мычанию Каарли, но все же оставляла старика в покое, втихомолку надеясь на то, что ее миссионерские усилия, быть может, при некотором терпении принесут, наконец, плоды, и Каарли снова станет сочинять божественные песни господину пастору (тем более что Каарли опять позволил свести себя разок-другой в церковь).

Опасаясь, что и в воскресенье, в день спуска корабля, Рити погонит его в церковь, Каарли заблаговременно и старательно «занемог». Когда Матис и Сандер из Рыуна-Ревала пришли звать его на праздник венчания корабля с морем, он в присутствии Рити наотрез отказался от приглашения. Это было не так трудно сделать: все ведь уже заранее решено с Йоосепом, который изредка навещал его. Только потому, что Рити сегодня непривычно затянула свои сборы в церковь (словно предчувствовала что-то), Йоосеп, поджидая Каарли в кустах можжевельника, едва не простудил свою больную ногу. Поэтому они и запоздали на торжество.

Когда от корабля, к которому они так спешили, донесся третий грохочущий удар тарана, зазвонили колокола каугаюмаской церкви.

- «Вослюбленная душа», говорят, придет сегодня освящать корабль, наверно из-за этого он и приказал так трезвонить, - заметил Йоосеп.

- Кто это тебе набрехал? - удивился Каарли. - Как же, явится Гиргенсон освящать корабль, в котором есть пай Матиса!

- Якоб Таальдер говорил, - ответил Йоосеп (он работал в этом году в Веедри, у Якоба Таальдера) . - Он сказал, что господина пастора тоже попросят прийти к спуску корабля.

- Старый Таальдер, конечно, мог выдумать такое сдуру, да ведь не он один хозяин корабля. В этой затее главное слово все же за Тиху. - Каарли многозначительно кашлянул при слове «Тиху». - Пусть бы и захотели другие, а Матис никогда не допустит, чтобы зять Ренненкампфа брехал у корабля, в который вложен его труд. Да и сам Гиргенсон, думаешь, пришел бы, не подмяв вконец Матиса под себя? Давно ли Гиргенсон прогнал строителей с Папираху, а теперь пойдет освящать! Жди - не дождешься. Вот Рити дома расскажет, как он нынче в церкви корабль освящал.

- Думаешь, проклянет? - спросил Йоосеп.

- Скорее проклянет, чем освятит. Да пусть делает, что ему угодно, его слова и проделки к кораблю не пристанут.

- Это еще как сказать! Рассказывают, старый кякумяэский поп рассердился, что кякумяэские рыбаки не позвали его освящать свой гальяс, и вогнал в него котермана.

- Да ну тебя! Мало, что ли, тонуло кораблей, освященных попами, да так, что ни от корабля, ни от людей ничего не оставалось, и щепки к берегу не прибивало. В этом деле и проклятие, и благословение попа ничего не стоят.