Берег ветров. Том 1

И вот сегодня, в первую субботу апреля (субботний день счастливый), дела, наконец, продвинулись настолько, что точно в два часа пополудни капитан Тынис Тиху смог отдать приказ сняться с якоря в первый настоящий рейс. Ветер снова гнал в залив крупные льдину, но выход судна нельзя было откладывать, потому что в Таллине «Каугатому» уже ожидал груз - толченка - для доставки в Гулль. Следующий короткий рейс придется, возможно, идти порожняком, но в Мидлсбро парусника ждал столь необходимый новому кораблю груз соли для Архангельска (корпус деревянного корабля, пропитанный солью, гораздо дольше противостоит гниению). Но и отсюда, из каугатомаского залива, с якорной стоянки под Папираху, корабль не пошел пустым. Он вез полсотни пассажиров, разместившихся со своими узлами между палубными надстройками, а трюм был забит дровами, вывезенными еще зимою санным путем. Их нужно было щ:юдать в Таллине.

Боцман, старый лаасуский Андрус из Ватла, и три матроса - талистереский Яэн, саадуский Юлиус и рыуна-ревалаский Сандер (в матросы капитан набрал молодых парией, почти подростков, поступивших на судно не столько ради жалованья, сколько для изучения морского дела) стали выбирать якорь, большинство экипажа принялось ставить паруса. Пассажиры, свои же земляки - корабельные рабочие и плотники, ехавшие в Таллин на поиски сезонной работы (многие из них плавали в былые годы матросами на кораблях), - старались помочь экипажу «Каугатомы» в отдаче множества кливеров, стакселей, марселей, гротов и топселей. Скоро парусник стал набирать ход, накренился на левый борт и заскользил вначале словно ощупью, затем все быстрее и быстрее к выходу из залива. Несколько лодок, доставивших последних пассажиров с их пожитками и инструментом с рыбацкой пристани на борт корабля, решили провожать «Каугатому» и шутки ради пытались даже обогнать ее. Вначале легкие лодки, за рулем которых сидели ловкие молодые шкиперы, опередили «Каугатому», но когда был поставлен большой парус на грот-мачте «старой девы»[17], судно быстро оставило рыбачьи лодки далеко позади себя.

Два владельца крупных таллинских лесных бирж с нетерпением ждали сухих дров с Сааремаа, на этом товаре даже весной можно было изрядно заработать. Поэтому, хоть по пути и встречались плавучие льдины, представлявшие известную угрозу кораблю, капитан заставил поднять и скайселя. Теперь корабль шел на всех парусах, «на мачте недоставало только рубашки самого капитана», как шутят в таких случаях моряки. Миновав мели у мыса Весилоо, «Каугатома» с попутным ветром набирала около десяти миль в час. К сумеркам достигли острова Хиюмаа, а с восьми часов вечера, когда капитан передал вахту штурману, можно было уж румб за румбом менять курс с севера на восток. Ветер и теперь дул почти с кормы, и до сих пор они счастливо избегали всех льдин.

Сандер стоял подвахтенным штурмана - таково было распоряжение капитана. Штурман, старый Танель Ыйге, - серьезный, знающий свое дело моряк, и нечего опасаться, что он избалует молодых матросов поблажками. За штурвалом стоял талистереский Яэн - он уже одно лето ходил на «Эмилии» Хольмана и получал жалованье на два рубля больше других. Из опасения столкнуться со льдинами в помощь молодым матросам впередсмотрящим поставили самого боцмана, - хоть Сандер и саадуский Юлиус с детства привыкли к морю, все же не помешает еще один опытный глаз человека постарше.

Здесь, в открытом море, у Хийюмаа попадались лишь одиночные, источенные волной льдины, да и те в безоблачную апрельскую ночь были видны издалека и в лунном свете казались колышущимися на волнах серебряными пластами. Попутный ветер усилился, и надо было травить шкоты грота и бизани, отдавать концы и фалы реевых парусов и кливеров и снова крепить их. Сандеру впервые пришлось висеть на самой верхней, фор-трюм-рее, между ночным небом и водой, но не этим запомнилась ему на всю жизнь первая матросская ночь на трехмачтовом паруснике «Каугатома».

Плотники, ехавшие в Таллин на сезонный промысел, были не единственными пассажирами «Каугатомы»: к подветренной стороне камбуза собралось в кучку более двух десятков девчат, которые надеялись найти в Таллине какую-нибудь работу или, если это почему-либо не удастся, наняться на лето батраками на крупные усадьбы или в имения большой земли, чтобы осенью вместе с плотниками и кораблестроителями вернуться в свои прибрежные островные деревни. Талистереская Мари затянула песню, и вскоре ее подхватили другие девушки:

Далеко судьба меня загнала

От родни и милых мне людей.

Много горечи и слез узнала,

И на сердце все грустней, грустней.

Сандер заправлял стропы фор-стеньги-стакселя, когда различил среди других голосов чистый, звонкий голос абулаской Тийны:

Счастьем не дано мне насладиться;

Радости мне в жизни не найти…