Берег ветров. Том 1

- Как меня зовут? У меня имен четыре: Ники, Кики, Нити, Тири, - смеялась девушка, снова став твердо на пол.

Вот кончилась полька, и девушка вернулась в круг, метнув уголком глаза взгляд в сторону Сандера из Рыуна-Ревала. Пришла очередь Лаэса остаться внутри хоровода вместе с лагувереским Юханом, тоомалыукаским Пеэтером, талистереским Яэном и многими другими. На сей раз куплет для паузы между двумя польками был, видимо, сочинен девушками: в придачу к соловьям и сирени они ввернули в куплет поучительные слова:

В долине густая сирень расцвела,

И слышится нежная трель соловья:

«Помните, помните, парни, о том,

Что девушкам платят одним лишь добром!»

Пришла очередь Лаэса выбирать подругу для новой польки, и он пригласил каткускую Лийзу, ту самую, которая долгое время работала у Хольмана экономкой. Лийзу была несколькими годами моложе Лаэса, но он засматривался на нее уже лет десять тому назад, а может, и более того (когда, бишь, он за это время был дома?). Теперь ухаживать за Лийзу было для него делом довольно безнадежным: говорили, что Лийзу стала нареченной капитана Тыниса Тиху. Но ведь старая любовь не так-то легко ржавеет, и Лийзу не может на него рассердиться, если он под хмельком в лад песне посреди хоровода чуточку напомнит ей о старых делах.

- Помнишь, Лийзу, я давно хотел сделать тебе «добро», да не знал тогда, с какого края начать…

- Теперь знаешь?

- Теперь знаю, но у тебя, говорят, уже есть доброжелатель.

- Ну-ну, и ты найдешь, кому делать «добро», - вон какая ягодка девушка, с которой ты сейчас танцевал.

«И не отказывается, даже для вида, от своего «доброжелателя», - подумал Лаэс, - значит, дела у них и впрямь серьезные».

И как бы в подтверждение мыслей Лаэса Лийзу пригласила в круг Тыниса. А пара была неплохая! Тынис - крепкий мужчина и для своих лет выглядел достаточно молодо (но дело не в одной молодости, у мужчины деньги должны быть в кармане), а уж Лийзу и с лица, и по нраву была первой девушкой во всем приходе. Да, Тынис мог чувствовать себя вдвойне счастливым: корабль, мысль о котором ему первому пришла в голову, наконец, поплыл. А все счастливцы становятся хоть на время добрыми, даже «доброжелателями». Привлекая к себе в танце стройное, сильное тело Лийзу, он сказал ей нежно и в то же время решительно:

- Лийзу, ты самый милый человек на свете. Я сегодня обещал матери, что следующая в нашем краю свадьба, после корабельной, будет наша с тобой.

Лийзу ничего не ответила, только склонила голову, и завиток ее волос нежно коснулся щеки Тыниса.

В тот же момент в комнате поднялась какая-то тревога, танцующие пары одна за другой останавливались.

И вдруг раздался чей-то возглас:

- Старый Хольман умер!

И Тынис с Лийзу остановились.

- Старый Хольман умер. - Рука Тыниса, обнимавшая стан Лийзу, как-то сама собой ослабла.

- Тынис! - прошептала Лийзу, глядя в его странно застывшие глаза. Но тут же она догадалась, куда устремились его мысли, и сильно, почти до боли, сжала вдруг руку Тыниса.

Глава девятая

Такелажные работы на «Каугатоме» подвигались успешно. Уже в конце марта можно было бы поднять паруса и выйти в море. Но весною 1903 года лед в заливах держался до начала апреля, поэтому испытательный рейс удалось провести только два дня назад. В тот день все, кто принимал участие в постройке парусника - стамеской, или рублем, или иным образом, - все, кто так или иначе имел отношение к кораблю, собрались на «Каугатоме», так что палуба едва вместила всех. Даже богатая хольмановская вдова, не имевшая решительно ничего общего с «Каугатомой», послала с капитаном «Эмилии» свое приветствие новому кораблю и золотую десятирублевку -«на счастье». Монету теперь уже невозможно было заложить под мачту, капитан оставил ее «на расплод». Пробное плавание прошло удачно, у корабля не нашлось никаких изъянов. И когда вечером в горнице папаши Пуумана мастера Михкеля благодарили за хорошую работу, старик до того расчувствовался, что у него слезы навернулись на глаза. Все может быть сделано ладно, даже спуск корабля может пройти удачно, но только под парусами по-настоящему видно, какова цена кораблю.