Берег ветров. Том 1

Горе побежденным, горе тем, кто в диком жизненном беге не может оторваться от многих и многих тысяч людей и опередить других! Если бы у его отца, у старого Реэдика из Кюласоо, было достаточно денег, дорога из Кюласоо на мызу и из мызы в Кюласоо могла бы и впрямь стать одинаковой длины, как похвастался однажды под хмельком его отец перед бароном. Но бедному и бесправному арендатору-барщиннику это дерзкое измерение «длины дороги» дорого обошлось, оно сделало еще более невыносимыми прежнее ярмо и унижения, которые коснулись даже его, Тыниса, младшего сына бедного арендатора.

Когда он родился, матери было уже за сорок лет, у нее и без того детей было больше, чем нужно, а он, этот последыш, уж совсем лишний. Когда-то ему рассказывали о человеке, которого выпороли на мызе, а он, придя домой, переложил на спину жены всю свою боль; жена со злости поколотила ребенка, ребенок пнул собаку, собака бросилась на кошку, а кошка в сердцах съела мышь… Впервые он выслушал эту историю, сидя на корточках под маленьким окном в старой, прокопченной хибарке Кюласоо, и сразу запомнил ее, потому что и сам чувствовал себя тогда мышью, на чьей шкуре каждый мог испробовать свои зубы. Двенадцатилетним мальчишкой ушел он в море поваренком на возивший дрова парусник варпеского Антса, - на ногах поршни, на голове драный картуз, в кармане рубль, вырученный минувшим летом за продажу ягод (об этом рубле никто из домашних не знал, а то едва ли от него что-нибудь осталось бы).

В течение трех десятков лет этот первый рубль превратился в десять тысяч рублей, вложенных в виде пая в «Каугатому», они сейчас покачивались под Тынисом на Ставангерском рейде. Это с трудом добытые деньги, результат великой бережливости и стараний, и порой на него находил страх, что он снова может все это потерять. Ну, авария аварией - корабль ведь застрахован на какую-то сумму, - но есть вещи поопаснее аварий.

Конечно, в Новом Свете, в Америке, власть помещиков не так сильно чувствуется, как в России, но там появились новые помещики - городские помещики, которых гордо величают даже королями: нефтяной король, король стали, король зерна и всякие прочие короли. Если один такой концерн распоряжается своими шахтами, заводами, железнодорожными линиями, сотнями пароходов, хлопковыми и каучуковыми плантациями, площадями земли в десятки тысяч квадратных километров, то он превращается в своеобразное государство в государстве, в его деятельность трудно вмешаться даже правительству, не говоря уже о простом смертном. Даже владелец десятка тысяч рублей в таком концерне подобен таракану среди колес, валов, труб и цилиндров машины океанского парохода.