Берега и волны

— Не бойся, я в полном здравии. Сейчас расскажу… Мы под марокканским берегом работали. Там самые рыбьи места. А акул — прорва. Привыкли мы к ним и внимания не обращали, когда тралом на палубу вываливали. Крупные попадались. А один раз, под вечер, получили штормовое предупреждение — циклон шёл. И решили следующий трал не ставить, а готовиться уходить из района на юг. В этот момент и намотали на винт чей-то выброшенный кусок сети. Машину пришлось стопорить. Сбежались на корме, смотрим в воду, а там пляшет в волнах этот хвост капроновый, который винт судовой петлями обмотал, и траулер наш приближающемуся шторму готовит. Что тут делать? Надо нырять под корму и резать капроновые петли. Дело не новое. Добровольцы всегда есть — народ на море риск любит, и парни молодые плечами не обижены. А только заминка случилась — под корпусом кружила, всплывая и вспарывая плавником воду, пятиметровая акула. Откуда она взялась? — «Наверно, любопытная очень…», — пошутил кто-то. Посмеялись, не дружно. «Или это африканская мама пришла за своим рационом…», — сказал другой. И шутки на палубе стихли. И добровольцев идти под воду — освобождать винт и спасать пароход как-то не стало.

— А вы тогда уже капитаном были? И кого послали?

— Кого пошлёшь? Не жребий же тянуть. А отвечает за всё капитан, в любом случае. Другая проблема — мы только начали наш контракт, две недели всего. Не притёрлись. Но нельзя оскорбить подозрением в слабости. Ведь каждый — моряк.

— А ещё ведь о мамах надо помнить, которые мальчиков своих дождаться должны.

— О мамах. О женах. О детях. Как на себя чужой риск взять, чтобы не получилось, что капитан взял риск, а море — матросскую жизнь, а?

— Не просто.

— Пока думали и подводное снаряжение готовили — тёмно стало. Африканские сумерки очень короткие. Отложили геройствование до утра. Я всю ночь не спал. Решил просто — я за всё отвечаю, потому и рискую. Всю ночь, кажется, с акулой разговаривал. Просил. Уговаривал. Представлял, как мне её сподручнее будет ножом ткнуть, если она на меня пойдёт. Решил твердо — бить надо один раз и наверняка, точно в глаз. Самое у акул болевое место. С тем и пошёл под воду, как только рассветать начало. Вот и всё.

— Как это всё? Вы же главного не рассказали.

— А главного не случилось. Нырнул, смотрю, а сеть с винта на моих глазах последним шлагом по волне уходит. И я бы за ней ушёл, если бы боцман, дай ему бог здоровья, не привязал меня намертво 50-метровым фалом к пароходу. Такое течение сумасшедшее. И волной меня как шарахнуло об обросший подводный борт ракушечный! Еле вытянули меня на палубу. А я кричу механику, как дурак полупьяный: заводи, дедушка! Запускай!

— А акула?

— Акула? Я, когда уже двинулись носом на волну и после душа горячего взял в холодильнике бутылку водки, вышел на крыло… и бросил в океан. Будто её мы распили с океаном на пару, можно сказать. За жизнь.

— А акула?

— Акула пришла ко мне лет через десять, во сне. Проснулся я, будто из-под воды вынырнул. А рука в кулак сжата, будто я акулий глаз вырвал… С тех пор и ходит за мной она.

— Испытание акулой? Каждую ночь?

— Много чести, каждую ночь. Боится она меня.

— А вы?

— Когда дома проснусь, до утра, бывало, уснуть не могу. А в море — в море мы с ней на равных. Как африканцы говорят — у каждого человека своя акула. А сегодня приснилась.

— Ну, да. Слышали. Или крокодил… или слон… или лев ленивый.

Опять слышится мелодия и далекий голос: «Гори, гори, моя звезда…»

— А вот и нового соседа нам несут.

По палубе несут тело, опутанное сетью. Кладут на палубу и переворачивают, освобождая. Запихнули в клетку. Крикнули Шпрингу, и он суетливо стал поливать новичка водой, черпая из ведра обрезанной пластиковой бутылкой. Потом вылил несколько ведёр воды на палубу вокруг клеток и опустил тент, создавая тень. Все разошлись.

Глава 12. Мальчик и поэт

Капитан спросил, не поворачивая головы:

— Кто там? Кого принесли?

Гром долго молчал, разглядывал, потом изрёк:

— Где-то я этого мальчика видел. Не могу вспомнить.

— Очнётся, расскажет. День впереди долгий, — капитан устало потянулся.

— И жаркий. Может быть, наш последний, — Гром оскалил крепкие зубы.

— Не последний, бог даст, — поправил капитан.

— А барабаны, африканская масленица, человек-акула?

— В Африке любят представления. Зачем-то мы Мише нужны стали. Почётные гости. Воспоминания о Союзе. Родина жён его. Чужая душа потёмки.

— Тем более, чёрная.