Берегиня Чёрной Поляны

День был солнечный и теплый. Лёшка влез на сеновал и набил соломой два дерюжных мешка. Бабушка с Никитой в сундуках и комоде порылись, выбрали наряд для чучела Морены и снесли все эти тряпки в поветь. Там они все вместе принялись на крестовину из жердей осиновых мешки прилаживать. Я осуществлял общее руководство. И ещё, конечно, ворожил. Как ни крути, а чтоб богиня зимней стужи и погибели должна была поверить, что пора уйти. Значит без обрядовых закличек ну никак не обойтись. Предки наши создали две разные системы ворожбы. Одни заговоры плетут шёпотом, тайно, так чтобы никто не слышал и не видел заговоршика. А другие – нужно во весь голос кричать и желательно в сопровождении сопелок и трещоток. Нынче был как раз второй случай. Так что я старался вовсю. Поначалу я прямо вокруг вязальщиков ходил и горло драл, но, когда Мария Дмитриевна разок, другой меня верёвкой приголубила, убрался из повети и залез на сеновал. Тут уж мне никто не мог мешать посолонь круги накручивать, кувыркаться и кататься на особый манер, что, как в книгах старых сказано, непременно Зима старая увидит и дорогу Весне-ласточке уступит. Не мешали мне здесь и воркотня бабушки, и смешки Никиткины, и призывы Лёшкины. Хорошо мне пелось, душевно. Овинник сколько мог, помогал мне, подвывая и притоптывая. Так что чучело мы сделали на славу.

Позже я хотел помочь бабушке с выпечкой, но она велела внукам гнать «этого горластого кота мартовского» из избы наружу. Из чего я заключил, что в кухне нынче и без песен дело сладится. Посидев немного на крылечке, я решил проведать Банника. Этот дядька мой жил бирюк бирюком, на самом краю нашей усадьбы. Виделись мы не часто, но зато он был в курсе всех дел подводной братии, так как дружбу имел тесную с Водяным Дедушкой.

– День добрый, дядечка, – замяукал я под дверью бани. Дядька загремел ковшами и шайками, но не ответил и двери не отпер. – Ты чего там делаешь? Перестановку?

Дядька шутки не поддержал и опять на мой призыв не появился. Я немного растерялся, не бывало такого ещё, чтобы духи в доме нашем со мной знаться не хотели.

– По добру ли у тебя всё, дядечка, поздорову? Отвори мне Хранителю мира Яви и Нави в усадьбе лесника Ижевского Егора Гавриловича, коту Василию, по батюшке Васильичу.

Дверь в предбанник скрипнула и отворилась ровно на столько, чтобы в щель могла пролезть лапа кошки. Из щели выглянул один жёлтый круглый глаз, потом другой, потом и сам хозяин этих глаз незримо просочился наружу.

– Ну, здравствуй, что ли дядюшка. Совсем ты одичал за зиму.

– Это кто ещё тут одичал, Базиль. Ты чего орёшь как на пожаре? – дядька сдвинул лохматые брови и уставился на меня. – Говори скорей, что хотел, да я пойду. Мне прохлаждаться с тобой некогда, племянничек.

– Что так на пороге и будем говорить? – опешил я.

– А чего ты у меня в бане не видел? – парировал дядька и привалился спиной к двери.

– Да ничего, странно просто это. Ты часом не заболел?

– На здоровье не жалуюсь. И на память тоже. Я тебя уже спрашивал раз, чего надо-то? Третий раз повторять не буду, – брови дядьки ещё сдвинулись, от чего он приобрёл весьма зловещий и суровый вид.

– Ну, так это, – начал я, совсем смутившись. – Я про Дедушку Водяного зашёл узнать. Нет его на карте моей, пропал. Ты не в курсе, куда он делся?

– На моря подался. Денег куры не клюют, вот и ездит по балам разным, катается.

– А вернётся он когда? Надолго уехал?

– Ну, а мне почём знать? Я Базиль в чужие дела не лезу и тебе не советую. Не нашего ума разума, куда Владыко ездит. Внучки у него в школе заморской учатся, может проведать решил, а может ещё чего, – банный дух поворотился, чтобы вновь за дверь юркнуть, но я сцапал его за облезлый хвост и прижал к половицам.

– Ты, дядюшка, не юли. Мне по должности знать надобно кто, куда и зачем едет.

– Вот с того, кто ездит и спрашивай! А меня не трожь, – Банник выдернул свой хвост из моих лап и исчез.

– Ну, и дела! – сокрушённо покрутил я головой и задумался. – Что, если Водник главный и впрямь в школу поехал? Может он оттуда и не один вернётся…

– Дядюшка, дяюдюшка! – спохватился я, – Велено передать тебе, что сегодня баню топить будут. Перед праздником большим все как есть мыться будут и париться.

В глубине бани опять загрохотали вёдра, из чего я заключил, что меня услышали и информацию приняли к сведению. Интересно, с кем он там? Но сколько не прислушивался я, больше ничего так и не выведал.

Изнанка

– И что Вы, люди, в бане находите? Мокро, жарко, ещё и этот варварский обычай вениками друг друга лупить, – Базиль сидел на полатях внизу. Рядом раскинулись Лёшка с Никитой, а на верхних полатях лежал дед.

Банник плеснул на каменку кваса, и парилку враз затянуло горячим душистым паром. Базиль закашлялся.

– Ну, всё, с меня хватит, – сказал он и поднялся с лавки.

– Как так хватит? Ты сказал для всех, значит для всех, – Банник макнул в бадейку дубовый веничек, – Или ты своим словам не хозяин, племянничек?

– Хорошего понемножку, – гнул своё кот, – Я попарился уже. Мне больше не надо.