Берегиня Чёрной Поляны

Парень было открыл рот, чтобы возразить, но Егор Гаврилович дёрнул за рукав его и склонился перед стихийным духом в поклоне.

– Мы приносим свои извинения, Дедушка Водяной. И хотя Вам трудно принять их сейчас, просим нам поверить, что они искренние. Мы очень сожалеем о случившемся, и будем смиренно ждать Вашего решения.

Не поднимая головы, лесник попятился и потащил за собой Хранителя. Тот не упирался, шёл как телок, но и взгляда не опускал. Какая-то безучастная улыбка скользила по его лицу. Словно он уже с жизнью прощался. Дед Артемий подошёл, подскакивая, к коту с другого бока и ткнул локтем под рёбра.

– Склонись, охальник, склонись. Спрячь глаза говорю, всех ведь утопит, не выпустит.

Базиль согнулся в поясе. Так пятясь, они и подошли втроём к дверям. Анчибл распахнул их и выпустил гостей в коридор. Герр Келли тоже отвесил изящный поклон и аккуратно ступая между раскиданной пищей удалился следом за ними. Водяной грузно опустился на ложе. Руки его дрожали, в глазах стояли глупые слёзы. Как же так? Его девочку, его милую малышку обвинили в таких гнусных делах. Да ещё кто! Люди! Те, кого он принимал у себя в доме не раз, те, кого он друзьями звал… Вот и верь им потом.

А люди спешно одевали этажом выше свои шубы и шапки, торопились выйти в серые мартовские сумерки из стоящего в опасной близости от грозной стихии дома. И преступный Хранитель-Кот вместе с ними. Люди не пеняли ему за промашку, не ставили в вину срыв переговоров, но Базиль сам знал, что свалял дурака. Почему он вёл себя так, что его дёрнуло вообще к Майе сунуться?

Посреди двора остановились. Герр Келли первым откланялся. Пожелал всем доброй ночи и сухих снов. Базиль не понял этой шутки. Может там у них в Дании так от водных духов защищаться принято, а может что-то другое хотел этим сказать иностранец…

– Ладно, и мне пора, заждалась поди Маша, волнуется. Я ведь не предупредил даже, что задержусь. – Его Гаврилович пожал руку Артемию, хлопнул по плечу Базиля. И пошёл к коновязи, где под тёплой попоной дремал Карлуша.

– Ну и мы тогда пойдём, – потянул Артемий парня за рукав. – Чаю попьём, да и спать ляжем. Я чайку особого сегодня заварю, на травах летних, чтобы грусть-тоску разогнать и силёнок собрать.

– Ты иди, Артемий Петрович, я попозже приду. Провожу дедушку и приду, – отозвался тихо Базиль. Заяц попрыгал, потоптался, не решаясь его одного среди двора бросить, а потом всё же пошёл к сторожке.

– Ты смотри не дури, парень. Приходи чай пить, а то мне одному весь не выпить.

– Приду, куда я денусь. Васькой-то я там сплю, по любому вернусь.

– Ну, добре. Тогда я пошёл.

Пошёл и Кот. Дедушка ещё седлал мерина. Карлуша пофыркивал, хватая хозяина губами за руки, требовал лакомства. Дедушка вытащил из кармана морковку и протянул ему.

– Я пришёл совета спросить, – Базиль ковырнул носком сапога снег.

– Чего же раньше-то не спросил? Наломали дров, теперь разгребать будем. Чай не в первой. И когда ты только повзрослеешь, Вася? – дедушка погладил мерина и поправил подпругу. – Если ты о том, что Водяной сказал, не боись, он отойдет. Не забудет, конечно, не простит, но топить тебя точно не станет. Не за чем ему с Правью проблемы. А о всех остальных делах давай завтра поговорим. День долгий был, хлопотный. Отдыхай иди, поспи всерьёз. Чаю с Артемием попей и ложись спать. Он хорошие чаи варит, от всех печалей лечат. Так что давай, Вась, до завтра. Доброй ночи.

– Доброй ночи, – отозвался Базиль. – Счастливого пути.

Всадник ровной рысью направлялся к шлагбауму, обогнул его, не поднимая и растворился в тени старых елей, обступивших дорогу.

– Так-то вот, совета спросил, – Хранитель вздохнул. На душе ку него было пакостно и в сторожку идти, пить чай с говорливым Артемием совсем не хотелось. Хотелось душу излить перед кем-нибудь, кто послушать может. Кто такое в жизни видел, что и вспомнить страшно. Кот опять вздохнул и поплёлся к лесу, обогнул шлагбаум, как и дед, постоял, подумал и свернул налево.

Вот он столб вещий, у которого Майя и Якуб встретились. Что она тут искала? Какую теорию излагал ей датчанин? Базиль прислушался к себе. Не подскажет ли ему артефакт как быть, не укажет дорогу. Столб молчал, но хранитель медлил, не спешил уходить. Две тропинки перед ним, третья за ним. Куда двинуться? Назад в тепло сторожки, налево к реке тёмной или направо в глухую чащу, в непролазное Чёрное болото, на котором ведьма живёт. Ноги повели его вправо и чем дальше углублялся в лес Хранитель, тем увереннее и быстрей делался его шаг.

Избушка стояла у самого края топи, словно ждала запоздалого путника. От быстрой ходьбы Базиль распарился. Щёки его пылали огнём с губ слетали облачка пара и оседали инеем на усах. Ночь опять была звёздной. Узкий серпик уходящей луны серебрил облака над верхушками сосен. Дверь избушки отворилась.

– И чего стоишь? Проходи рез пришёл, – проскрипел знакомый голос из тёмного чрева ходячего дома.

– Доброй ночи, бабушка.

– Эк как заговорил. Бабушка, – растягивая слова проворчала старуха. – Как приспичит, так поди и мамкой родной назовёшь.