Берлинский синдром

— Нет. — Она отстранилась от него, поцеловала и вышла из душа. Она казалась такой невозмутимой, но у него хватало сил только продолжать стоять. Разве она не должна быть такой же пьяной, как и он? — Ну, в некотором смысле. Единственное, чего я хочу, — жить настоящим моментом. Ты не находишь такой образ жизни восхитительным? Никогда не задаваться вопросом, что будет дальше и будет ли лучше, чем сейчас? — Она протянула ему полотенце и взяла другое для себя. — Жаль, у меня не всегда получается хотеть быть там, где я нахожусь в данный момент. — И она принялась энергично вытирать ноги и руки.

Потрясенный, он смотрел на нее, ее слова кучей громоздились у него в голове. Ему снова захотелось заняться с ней любовью, только чтобы она не переставала говорить и продолжала вытираться, пока он стоит, прислонившись к стене. Ванная подрагивала в такт движению ее полотенца.

— Мы всегда с нетерпением ждем чего-то другого. — С этими словами он наконец последовал за ней из душа, старательно удерживая равновесие. — По-моему, здесь нет ничего плохого. Если есть что-то, чего ждешь с нетерпением.

— Невозможно находиться в настоящем. — Ее слова выплыли из-под полотенца, а за ними появилось и ее лицо.

Она бросила в него мокрое полотенце, и он поймал его.

— Наверное, — ответил он, покачивая взъерошенной головой.

— Именно поэтому это единственное мое желание. — Схватив за руку, она потащила его в спальню. — Не считая сна.

Проснувшись, она полежала неподвижно, надеясь, что, если не шевелиться, головная боль немного утихнет сама собой. Так и случилось. Она открыла рот, подвигала распухшим языком. Затем неохотно открыла глаза. Окно спальни казалось полупрозрачным: приглушенный лоскут неба, дающий лишь слабый намек на погоду и время. Она чувствовала тяжесть одеяла и простыню, прилипшую к плечам. Клэр откинула одеяло, пригласив холодный воздух квартиры вцепиться в ее обнаженную кожу. Как хорошо! Она не помнила, как ложилась спать вчера вечером. Сев на постели, она опустила ноги на пол. Волосы спутаны, наверное, легла спать с мокрой головой. Вспомнила, как он тронул ее за плечо, поцеловал в щеку и пообещал вернуться домой не позже четырех.

Боже, похоже, они много выпили. В памяти причудливо всплывали отдельные сцены, а она старалась найти в них здравый смысл. Виды со смотровой площадки телебашни, раскинувшийся внизу Берлин, похожий на далекую галактику. Бармен, который все время пытался ухаживать за ней, напевая строчки из песенок — его голос плыл над помехами радио. Энди, с блаженной улыбкой наблюдавший за ухаживаниями бармена. Тьфу! Неудивительно, что она чувствовала себя отвратительно: одно слово — коктейли.

С раскалывающейся головой она направилась в ванную. Квартиру окутывал серый саван. В душе к ней вернулись еще более смутные воспоминания о вчерашнем вечере. Она намылила тело. И ощутила нежность: они, должно быть, так сильно надрались, что занимались этим прямо здесь. Или на нее так подействовал пар от горячей воды? И именно от него так кружилась голова? Она выключила воду и, ступив на коврик, вспомнила: прошлой ночью у них был секс в душе. Она усмехнулась. Неудивительно, что тело помнит те прикосновения.

Плотно обернувшись полотенцем, она прошлепала мокрыми ногами в спальню. Тело Клэр болезненно отзывалось на малейшее движение и она попыталась абстрагироваться от его жалобных капризов. Хотелось апельсинового сока. Яблоко. Почувствовать себя очищенной изнутри. Она пойдет прогуляться, подышит свежим воздухом. Может, купит что-нибудь к ужину. Обычная чуть-чуть домохозяйка.

Она оделась, вытащила из кучи вчерашней одежды куртку. Без Энди квартира казалась совершенно безликой, и это радовало, учитывая ее сиюминутное состояние. Раз невозможно сказать, что за человек живет в этой квартире, то какой с нее спрос, почему она здесь. Книги и пластинки давали ключ к разгадке, но большая часть поверхностей оставалась пустой, и лишь изредка где-то лежали или стояли предметы повседневного обихода. Пустые бокалы из-под вина. Зажигалка. Газета. Не было ни фотографий, ни даже бесплатных открыток из кафе, прикрепленных к холодильнику. В спальне по полу расползались ее собственные вещи, словно пытаясь колонизировать пространство.

Она повесила сумку с фотоаппаратом на плечо и проверила, есть ли в ней кошелек. Аккумулятор телефона разрядился, и она раздумывала, не поставить ли его на зарядку, но единственные люди, у которых был ее номер, находились на другом конце света и сейчас спали. Она представила, что все ее знакомые спят на одной огромной кровати. Вздыхают во сне, окутанные шелестом вежливых снов, ворочаются, пытаясь отыскать еще не нагретые телами краешки простыней. Решив ничего не делать с телефоном, она бросила его обратно на кровать. Время от времени друзья писали ей сообщения, расспрашивали, где она побывала, куда направляется, но почему-то ее ответы никогда не соответствовали красочным дорожным историям, которые они хотели получить в ответ, и общение иссякало.