Берлинский синдром

Ему не хотелось выходить из квартиры. Где-то в глубине сознания притаилась мысль, что завтра придется идти на работу. На поход к телебашне уйдет некоторое время. Пока поднимутся на башню, пока спустятся и вернутся домой… А потом, когда время закончится, наступит завтрашний день, и ему придется оставить Клэр и отправиться на работу. Но ее энтузиазм так заражал, что вскоре он с билетами в руках уже стоял в очереди на Александерплац.

— Клэр, ты разочаруешься. — Стоя рядом с ней, он накручивал на палец прядь ее волос, удивляясь, что пряди были разных оттенков красного и коричневого. — Будет полно туристов и орущих детей.

Он оказался неправ. Когда они поднялись наверх, было оживленно, но не так, чтоб уж слишком. Они медленно передвигались по смотровой площадке с одного места на другое, и он показывал ей достопримечательности. Отсюда город выглядел, как и любой другой город. Когда он был здесь в последний раз, в городском ландшафте доминировала Стена — прорезала весь город, прошитая сторожевыми вышками и разрыхленным песком. В некоторых местах полоса между стенами составляла около сотни метров, в других казалось, что через нее можно было перепрыгнуть.

— Она сошла бы за край света, да? — поинтересовалась Клэр.

Заходящее солнце отбрасывало на город длинные тени, сумерки усиливались тонированными стеклами смотровой площадки. В баре он заказал напитки. Портативное радио с жутким треском передавало последние хиты, а он все недоумевал, почему приемник так плохо ловит радиоволны, хотя они находятся внутри самой большой антенны Германии. Наверное, Клэр стало жаль бармена, который все время пытался настроить радио, и она отвлекла его, заказав изысканные коктейли на своем немецком туристическом.

К полуночи он уже опьянел от «Японских тапочек»[8], и даже ему было ясно, что его речь приближается к бессвязности. Они ввалились в лифт, и, пока неслись к земле, он не раз пожалел, что нет более щадящего пути. Поезд, на котором они возвращались домой, растряс его внутренности, и он почувствовал облегчение, только когда снова оказался на твердой земле, по которой они и прошли несколько кварталов до квартиры.

Пять лестничных пролетов вверх, Клэр, запыхавшись, поднялась за ним, пока он искал ключи. Во всех карманах, по очереди. Ключи все время ускользали, и он тут же забывал, какие карманы проверил, и снова принимался за поиски. Прислонившись к стене, Клэр вопросительно вскинула брови, и он опять ощутил приступ паники: вдруг он не найдет ключи в ближайшие несколько секунд и она спустится по лестнице и сядет в поезд? Есть! Наконец он вытащил ключи и открыл дверь квартиры.

В кухне он выпил залпом два стакана воды, затем снова наполнил их, чтобы забрать с собой в спальню. Он слышал, как в душе льется вода. Сняв ботинки, он стянул через голову рубашку и бросил ее на пол по пути в ванную. Он отодвинул занавеску душа. Клэр была такой чистой. Он тут же почувствовал возбуждение. Ее тело раскраснелось там, куда ударяли струи горячей воды.

Он никогда раньше не трахался в душе. Притягивая ее к себе, он не знал, сможет ли удержать ее на весу. Она обхватила его ногами, и он прижал ее к стене. Ее кожа была горячей под его руками и там, где она прижималась к его груди. Он толкнул. Она толкнула. Он толкнул сильнее. Каждое ее движение было для него вызовом.

Он чувствовал ее сопротивление и хотел добраться до той границы, где заканчивалась вся ее строптивость. Он ворчал и толкал. Обманчивая вода, дразня, текла между ними. Как только он чувствовал, что приближается к границе, Клэр отодвигала ее еще дальше. А потом все кончилось. Она, прижимаясь спиной к кафелю, заскользила вниз, и ее ноги коснулись пола. Он отпустил ее, его колени дрожали. Он не чувствовал воду на лице, только выступивший под ней пот. Закрыл краны с водой, прислонился спиной к стене рядом с ней, и они стояли, обтекая, не касаясь друг Друга.

Почти не дыша, он взял ее за руку и притянул к себе.

— Я бы хотел, чтобы этот момент длился вечно, — проговорил он. Она согревала его спереди, а сзади холодила спину плитка. — Если бы я мог загадать только одно желание, оно было бы именно таким.

Она поцеловала его в шею, и он почувствовал, как ее горячее дыхание коснулось его плеча.

— Я никогда не захочу оказаться в другом месте.

В его ушах эти слова прозвучали приглушенно и неясно, и он крепче сжал ее руку, словно пытаясь выжать из нее их смысл.

— Если ты не захочешь оказаться в другом месте, — произнес он, — значит ты хочешь всегда быть здесь?