Берлинский синдром

Когда он заговорил, она, казалось, вся сжалась в ожидании, и он обнаружил, что его английский покидает его. Она рассказала, что весь день осматривала город; как архитектурному фотографу, город представлялся ей в виде кубов и плоскостей, фигур и теней. Ему нравилось, что она наблюдает за тем, как его город раскрывается и снова обновляется. Он завидовал ее свободе наблюдать, хотел уверить ее, что он тоже посторонний, загляды вающий внутрь извне.

— Иногда мне нравится просто сидеть и усложнять мир. — Он следил за ее реакцией.

Запрокинув голову, Клэр беззвучно рассмеялась» выражая удовольствие. Будет ли такое ее поведение раздражать его через некоторое время? Перестанет ли он пытаться смешить ее?

— Усложнять? Вы, наверное, хотели сказать созерцать… но вышло очень забавно.

Он рассмеялся вместе с ней. Это был правильный выбор. Он почти потерялся на компенсировать. Консуммиро-вать. Концентрировать. Освящать. Усложнять, определенно, было лучшим выбором.

Смирившись с тем, что опаздывает на встречу с отцом, Энди последовал за ней в книжный магазин. Клэр присела на корточки у полки с книгами по искусству. Она вытащила книгу, и он прищурился, чтобы лучше разглядеть какую. Эгон Шиле[4]. Она поставила книгу на место и, поднявшись, огляделась, словно оценивая магазин. Энди схватил книгу и спрятался за соседним стеллажом, чувствуя себя так, словно попал в британскую комедию. Что он скажет, если она увидит его? Притворится, что оказался здесь случайно, что это его любимый книжный магазин?

Клэр распоряжалась своим телом так, словно, кроме нее, никого в помещении не было. Но почему никто, кроме него, не замечал ее? Она снова присела; он стоял так близко, что слышал, как хрустнули ее колени. Они издали звук, похожий на щелканье пальцев, каким привлекают внимание. Наверняка же все в магазине следят за каждым ее движением? Она взяла с полки книгу о Климте[5] и уселась на ковровое покрытие пола, скрестив ноги, и принялась листать страницы, наклоняя их в сторону от яркого света ламп.

У Энди зазвонил телефон. Вибрируя, аппарат, словно маленький зверек, лапками нетерпеливо бил по его бедру. Он отложил книгу, по-прежнему наблюдая за Клэр, совсем не обращавшую внимания на людей, проходивших мимо нее. И снова почти сделал шаг вперед, собираясь спросить ее номер телефона. Ему хотелось прокричать ей этот вопрос, увидеть, как его слова ударят ее по лицу и вытряхнут из состояния задумчивости. Но поскольку он не был уверен, что она закричит в ответ, он вышел из магазина. Играть с неуверенностью ему не хотелось.

По пути к ресторану Энди размышлял, не пропустил ли отец лекцию специально. У них были разные взгляды на прошлое, особенно там, где дело касалось ГДР. Отец видел эту республику как нечто отдельное, другой мир, недоступный пониманию тех, кто жил в настоящем. Энди же воспринимал ее как продолжение сегодняшнего дня: ее нельзя было стереть с глаз долой или простить. А что думала о прошлом, если вообще думала о нем, его мать, он не знал.

Шагнув в прохладу ресторана, Энди увидел отца, ждавшего его за столиком. Даже сидя, он производил впечатление высокого мужчины. Одежда свободно облегала его тело, будто боялась соприкоснуться с ним, отчего плечи казались гораздо шире и более мужественными, чем они были на самом деле. Интересно, понравился бы ему отец, если бы они встретились как ровесники? Скорее всего, нет. И все же они узнавали друг в друге самих себя. Тот же нос, тот же рот. У обоих неровные зубы, а верхняя губа изогнута то ли в милой, то ли в недоброй улыбке.

Много лет назад отец проводил занятия со своими студентами прямо у них дома, и Энди незаметно наблюдал за дискуссией, в которой раздавались громкие голоса и сыпались идеи. Он видел, что иногда ироничное замечание отца заставляло студентов отводить глаза, или он был так очарователен, что некоторые из них, женщины и мужчины, краснели. Энди потратил много часов, стараясь научиться притягательному хмурому взгляду отца, но его взгляд всегда казался скорее застенчивым, чем недовольным. От этой неудачи он еще больше невзлюбил отца и его непринужденную манеру держаться.

Когда отец встал, Энди вспомнил, какой он уже старый. Они сбивчиво обменялись приветствиями, отец еще раз извинился за пропущенную лекцию, а Энди, неловко обняв его, слишком быстро сел. Они передавали друг другу реплики разговора через стол, вопросы работы и учебы неспешно вели их к десерту. Он поймал себя на том, что посматривает на часы на телефоне: жалко, конечно, но при виде отца у него всегда возникало желание оказаться в другом месте.

— Мама хочет повидаться с тобой. — С этими словами отец налил себе воды в стакан, не отрывая взгляда от потока.

Энди старательно рассматривал свои столовые приборы. Нож из нержавеющей стали по всей своей поверхности покрывали мелкие царапины — широкие линии от края до края. Там, где высохла мыльная вода, виднелись мутные разводы, след от моющего средства напоминал след, оставленный улиткой.