Бес идет за мной

– И вот стоит пред тобой оборванец, который именует себя причиной несчастий нашего рода. Из-за него Бзура надщерблена, в память о якобы позоре отца. Из-за него все наши несчастья. Нынче он имел нахальство сюда прийти. Что нам с ним сделать?

– Если из-за него погиб мой отец, то прикажи бить его батогами, пока не станет умолять…

– Тихо, тихо, господин Лестек, – прервал его Якса. – Ты говоришь не с подданным, не со слугой. Я – Якса из Дружицы, оруженосец, благороднорожденный. Бес идет за мной всю мою жизнь. Много было уже таких, кто хотел бить меня батогами. Я это пережил – а они отнюдь не всегда.

– Если… ты такой отважный, – сказал дрожащим голоском Лестек, – а к тому же оруженосец, то… прикажите сломать ему ноги и выбросить за ворота, чтобы так и помер. Вместе с рыцарским мечом, который он сюда принес.

– Твой отец умер, чтоб я жил. Убивая меня, ты делаешь его жертву бессмысленной, – выпалил Якса. – Вместе с моей смертью или муками ты в ничто превратишь его поступок. А потому сохрани его честь, если еще не дорос до своей.

– Молчи! – крикнул старик. – На колени и проси о милости, если хочешь выйти отсюда живым. Мы приносили палатину присягу не для того, чтобы принимать под своей крышей разбойников и преступников, из-за которых можем потерять волости.

– Я приехал не о милости просить! – загремел Якса. – И не позволю себя оскорблять.

И вдруг схватил лежащий на столе меч так быстро, что стражники подпрыгнули. Шелест клинка, вытянутого из ножен, заставил одну из служанок пискнуть, вторую – упустить кувшин с молоком, а третью – сбежать в угол. Только столетний дед, гревший кости у очага, нырнул под лавку и выглядывал оттуда, как лис из норы, наверняка понимая, что может начаться в светлице.

Но Якса развернул меч рукоятью в сторону Лестека.

– Я прибыл выплатить мой долг твоему отцу, властитель Бзуры. Мой меч ждет твоих приказов. Вокруг тебя – дураки, которые бездумно выполняют любую твою волю, но они не обеспечат тебе защиты. Прими же того, кому не страшны ни огонь, ни железо.

Он откинул полы плаща, развел рубаху на груди, показывая шрамы от ран и крюков.

– Я не боюсь твоих людей. А ты или приказывай мне, или… прости за старые раны.

Лестек затрясся. Похоже, не слишком понимал, что нужно сказать. Старик склонился к нему, что-то шептал, объяснял. Якса знал: что бы ни произошло, старик его не полюбит.

– Следите за ними, – приказал молодой стражникам. – А вы, пришельцы, садитесь. Мы посоветуемся и… посмотрим.

Старик потянул его в угол, какое-то время они там разговаривали, может, даже спорили, потому что молодой жестикулировал. Бил кулаком в открытую ладонь, потом – в стену. Наконец долго, очень долго смотрел на Яксу и Вигго.

– Я предупреждал, что будет, – сказал скандинг. – Ты не хотел слушать. Всегда так заканчивается.

Старик уже возвращался покачиваясь на толстых ногах. На этот раз был менее враждебен – скорее, несколько возбужден. И словно бы задумчив.

– Садитесь, – ткнул на лавку. – Только железо отложите. Пока что не станем за него браться. Пока что! – погрозил пальцем.

Они сели, распрямляя ноги.

– Я Иво, домарад замка в Брежаве и всего ключа. Вам тут не рады и никогда не станут принимать как гостей.

– Мне что, повеситься от жалости на воротах – или, может, перерезать себе глотку в присутствии твоего господина за то, что случилось десять лет назад?

– Пока вы нам нужны живыми. Вы, милсдарь Якса, сын Милоша, который опозорил род. Позор можно смыть только кровью врагов.

– Я так и думал.

– И если уж вы тут, и господин Лестек не приказал вас поколотить, что я сделал бы не раздумывая…

– К счастью, ты староват, чтобы поднимать на меня руку, – проворчал Якса. – И будь осторожнее, домарад, а то как бы чего не вышло.

– Вы можете помочь не только нам, но и нашим подданным. Как вы наверняка знаете, хунгуры жмут нас, как могут. Выжимают дань, обязанности, привилегии. Зимуют в селах; хорошо еще, что замки и грады свободны пока от этой повинности. Присылают баскаков, мытарей, которые обдирают селян и свободных до последней нитки.

– И что нам делать?

– Мытари остановились неподалеку, под селом Сыбин. Их всего несколько, у них даже стражи нет. Они такие наглые и уверенные в себе, потому что за голову каждого хунгура на службе у кагана тот отрубает сотню наших. Таков объявил закон, а палатин Драгомир его принял.

– Мы их убьем, а вы взамен захлопнете ворота перед нашими носами, да еще палатину дадите знать, – фыркнул Вигго. – Так я и думал.

– Якса, прикажи своему слуге умолкнуть. Его место – в подгородье, среди челяди.

Якса вскинул ладонь.

– Молчи, Вигго.

– Нам до баскаков дела нет. Но они забрали весь скот у селян из наших волостей. Если бы кто их… – Иво провел рукой по шее, – …и стало бы известно, что это не мы, то никто не будет знать, где искать убийц. Тем паче что мы хорошо вас спрячем.

– И где тут крючок?

– Нет его, господин из Дружицы.

– Полагаешь, мы вдвоем сумеем выбить целый… аул хунгуров?

– Сумеете. Там немного язычников. А баскаки толсты и неповоротливы. Умеют хорошо лупить батогами, но с мечом не управятся.