Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Не знаю, как долго спускалась, но в какой-то момент мне и впрямь показалось, что эта лестница нескончаема. На деле прошло не больше минуты, которую встревоженное воображение успешно растянуло до бесконечности. Уже оказавшись внизу, я заметила, что все это время цеплялась свободной рукой за холодную стену в желании не грохнуться посреди темноты. Свет ярких потолочных ламп на некоторое время ослепил. Недовольно сощурившись, я опасливо осмотрелась по сторонам.

Здесь было довольно… безопасно. Даже не знаю, откуда у меня возникло необоснованное предчувствие беды, ведь здесь не было ни мерцающих экранов, ни щепок по полу. Просто несколько рядов мониторов за стеклянной стеной с точно такими же дверями, высокий сборочный цех белого света и множество ламп над потолком. Воображаемый полумрак не оправдал себя, напротив: серые стены озарялись так ярко, что даже солнце в летний день позавидует.

Я проходила внутрь медленно, готовая в любой момент среагировать на нависшую в воздухе опасность. Попасть сюда было для меня сродни приговору. Я не признавалась себе в страхе от осязания пониженной температуры и сидящего напротив компьютеров Камски все в той же серой футболке, однако все равно ощущала испуг, подкрепляемый предчувствием нехорошего. Никто, повторюсь, НИКТО не допускался в святые чертоги лаборатории Элайджи, где вдоль стен стояло множество металлических ящиков с наверняка не самым мирным содержимым. Для него подвал был самой важной частью дома, самым значимым помещением, даже значимее, чем собственная комната со всегда зашторенным окном от потолка до пола!

Это как неприкосновенный молот для бога грома и молнии Тора, как бы пошло это не могло звучать для незнающих людей!

Это как история браузера для мальчишки подросткового возраста!

Это как секретный рецепт крабс-бургеров для желтой подводной губки Боба!

Наверное, именно поэтому я чувствую себя решившим попытать счастье Тони Старком, или убирающейся в комнате сына мамкой, или Планктоном с его желанием вырвать рецепт из лап соперника! Последнее, кстати, подходило больше всего. Недаром месяц назад мною был едва ли не взломан компьютер, открывающий металлическую дверь в неизведанное.

Мистер Камски смотрел в компьютеры, время от времени постукивая пальцем по сенсорной клавиатуре. Он не смотрел в мою сторону, кажется, даже не заметил, как я вошла. Это было не удивительно, ведь я старалась идти бесшумно, не привлекая внимание. Мой интерес был полностью обращен на белую стойку с механическими клешнями.

Белая синтетическая оболочка полностью обнаженного андроида отблескивала в свете ярких ламп. Машина стояла на подиуме сборочного цеха, бездумным взглядом пронизывая пространство и время. Ее диод не переливался, но монотонно горел голубым цветом. Тонкие черные трубки отходили от раскрытой затылочной части головы, подсоединяя программные обеспечения робота к диагностическим экранам создателя. Последний, не отрываясь, всматривался в бегущие коды на экране одного из мониторов. В идеально чистых линзах очков в черной оправе бликовали отражения.

Кофе перестало обжигать руку, как и тириум перестал вызывать у меня отвращение. Подойдя почти вплотную к погрузившемуся в сон андроиду, я не смела даже моргнуть. Настолько сильно поразил вид обнажившей свою истину машины, словно бы передо мной был не робот, а вышедший из леса йети, что решил учтиво поприветствовать своих новых соседей. Но то был не йети, а я не была его соседом.

Белый пластик блестел, переливался едва ли не перламутром. Тут и там виднелись симметрично установленные серые вставки; над правым глазом в месте, где должна быть бровь, бежала мелкая черная надпись. Определенные округлости синтетического тела намекали на то, что это далеко не Ричард. Последний в подвале не наблюдался.

— Удивительная красота, — как всегда с наркоманской дымкой протянул за спиной Камски. Я не отводила взгляда от возвышающейся машины, на мгновение забыв как дышать, — не правда ли?

По коже бежали мурашки, вызванные не холодом подвала, а пристальным взором босса. Элайджа, развернувшись на стуле, наблюдал за тем, как я бесцеремонно рассматриваю машину со всех сторон, щурясь и облизывая губы. Это было не просто красиво. Это было так совершенно… холод, истина и стойкость. Ни единого намека на ложь, что скрывается за множеством имитаций, ни одной детали, способной скрыть настоящую сущность созданного человеком разума. Вот она — такая, какая есть. Прекрасная и удивительная.

— Она совершенна, — туманно протянула я, не в силах оторвать взор от андроида. Мужчина, сидящий сбоку, хмыкнул и вновь вернулся к мониторам компьютеров. — Это ведь Хлоя. Где Ричард? Он же сейчас должен проводить обмен данными.

— Ричард изъявил желание провести самодиагностику без моего вмешательства.

«Изъявил желание» беззвучно лишь губами повторила я слова Камски, стараясь распробовать их на вкус. Впрочем, здесь и не было нужды ничего пробовать. Робот говорил сам за себя своим поведением.