Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Дориан вздернул уголки губ. Я смотрела, как мужчина встает со стула, как поворачивается к окну и запирает его. Создание в кабинете абсолютной тишины говорило только об одном: скоро наше молчание прервет звук метронома, вызывающий у меня в этот раз не смирение и готовность подчиниться, а волнение и желание выпрыгнуть в окно.

Я больше не хочу погружаться в сон. Последние несколько дней были полны эмоций и открытий, и пусть они были не самыми приятными, все же они были упоительными и самыми прекрасными за последний месяц жизни! Я как будто пробудилась после долголетнего сна! Да, я ненавижу детектива, не получаю больше удовольствия от окружающего мира, не верю Камски и вообще не знаю, чему верить и чем жить! Однако все эти метания и страдания были частью меня. Вот она я – сломленная, уставшая, но готовая переносить все притязания жестокой вселенной ради собственного «Я». Пусть моя истина не была никому нужна, все же для меня был значим каждый кусочек изломленной души.

Выбора уже не было. Мистер Камски ждал от меня рассудительности, терпеливо пережевав и проглотив предательство. Мне ничего не оставалось делать, кроме как покориться судьбе, которую лепили чужие руки. Отложив в сторону плащ и сумку, я постаралась расслабиться. Облик воображаемого андроида у стены становился прозрачнее с каждой секундой. Он так смотрел на меня… так тоскливо и умоляюще, точно от последующих моих решений зависит его жизнь. Возможно, так оно и было.

Я даже не заметила, как скорбно смотрела в стенку, где якобы стоял детектив. Это не ушло от внимания Дориана, что уже минуту стоял у закрытого окна и всматривался в мое лицо прищуренными глазами. Его голос подействовал кофеином, и я, вдруг испытавшая неловкость от своего состояния, спрятала взгляд в скинутых на пол черных туфлях.

– Полагаю, вам есть чем поделиться, – учтиво осведомился Джон, вернувшись на свой стул.

– Какая теперь разница, – я пожала плечами, намекая на неважность душевных терзаний внутри. – Вы ведь все равно сейчас промоете мне мозги, и все это перестанет иметь значение.

Джон усмехнулся, но возражать мысли на тему промытых мозгов не стал. Мужчина и так знал о моих догадках, и потому не стал употреблять ложь, дабы усмирить внутренние подозрения.

– В таком случае, я хочу услышать все, что пока еще значимо для вас.

Впервые с начала сеанса я посмотрела Дориану в глаза. Пять минут назад в них плескалась скорбь по утраченному близкому человеку, а теперь он смотрит так спокойно и легко, как будто бы обсуждает ворвавшийся в жизнь города дождь. Я не верила его оправданиям на тему выезда из города, видела насквозь даже через профессиональную эмоциональную маску. И все же решилась поделиться напоследок мучающими меня мыслями и чувствами.

Нельзя ведь держать подобное в секрете, женское сердце требует высказать все то, что скоро перестанет иметь важность. Увы, но теперь делиться таким было не с кем. Оставалось довольствоваться малым.

– Помните, я говорила, что… – на мгновение я нахмурилась и застыла с открытыми губами. Начать казалось так просто, а на деле я даже не знаю, какие слова подобрать. Смотрела на сцепленные на столе пальцы Джона и пыталась построить речь. Увы, этого не получалось.

Что мне ему рассказать? О том, как сквозь боль и кровь просачиваются воспоминания из настоящего прошлого?

О том, как самый главный враг босса оказался на деле далеко не недругом, а самым настоящим работодателем?

О том, что всего за один вечер я обрела истинный смысл жизни и тут же потеряла его вместе с вырванным рукой андроида сердцем?

О том, как мир вокруг окрасился в черно-белые тона, а сладкая до этого музыка покрылась темной траурной пеленой?

Во мне так много чувств, и в то же время мне нечего рассказать. Дориан терпеливо ждал, когда приоткрывшиеся женские губы продолжат повествование. В прошлый раз мужчина кинул меня из огня в прорубь, предположив, что мое замешательство связано с состоявшимся по случаю формирования ФБР приемом. Сейчас у него не было предположений относительно моих истинных причин смятения. Если, конечно, Камски все ему не доложил.

Нахмурившись от этой мысли, я вернула взор на мистера Дориана. Психиатр смотрел на меня поверх очков-половинок и, словно бы почувствовав мою догадку, едва заметно кивнул головой. Да. Мистер Камски все ему рассказал.

– Я говорила вам, что я фригидна, – осознание осведомленности Джона о произошедшем придало сил. Там, у стены вновь начался формироваться андроид в расстегнутой рубашке и пиджаке, однако я больше не смотрела на него. Лишь отчужденно блуждала взором по столу, не желая больше смотреть в глаза Дориана. – Но все же оказалось, что это не так. Недавно я испытала контакт с одним существом, и это… это было удивительно.

– Тот детектив из бара? – учтиво уточнил Дориан, на что получил мою ироничную ухмылку.