Беседы с Майей Никулиной: 15 вечеров

Она явлена у Бажова именно в этом виде: это мощность и неразгаданная

тайна уральских недр. Жена Степана не могла эти бусы надеть, потому

что она земная женщина. И ее все это тянуло, холодило, душило… А вот

Танюшка, у которой глаза зеленые, а волосы черные, отец которой Хо-

зяйку видел, ей все это было к лицу. Надо сказать, что вся эта мифология

очень красивая. Сейчас, в век прагматический, она считается смешной, и

ее в пору забывать, но она очень красивая.

247

Как выбирали камни… Проба делалась так: брали камень, заворачи-

вали в полотняный мешочек и клали под подушку: если тебе плохое, му-

чительное снится, значит, камень не твой. Он не есть плохой, он не твой.

Ю. К.: А малахитовая шкатулка – это что? Загадка? Тайна недр, тай-

на мастерства?.. Тайна отношений человека с недрами.

М. Н.: Да, конечно. Ведь сами наши недра есть малахитовая шкатул-

ка. Открывается она, а там богатства набиты…

Ю. К.: А, может быть, она рассмотрена как ящик Пандоры?

М. Н.: Как  ящик  Пандоры,  я  не  знаю…  Вообще,  еще  с  шумеров,

с Древней Греции подземное царство – царство смерти. И тот же Аид, вла-

ститель царства мертвых, по совместительству хозяин подземных недр.

И Гильгамеш идет искать секрет бессмертия в недра, ибо так оно и есть.

Я детям рисую так: вот могилы, в которых мы хороним наших любимых

бабушек и дедушек, а вот шахта… То есть они над нами. Мы включаемся

в толщу каменного неба… Даже когда видишь макет или чертеж шахты,

дрожь берет, а уж когда туда едешь… Вот могилы – два метра. Это же

страшное дело… То есть они, наши бабушки и дедушки, в могилах, дале-

ко над нами, далеко вверху.

Ю. К.: Получается, что камни – это даже не знаки, а предметы, кото-

рые связывают два мира?

М. Н.: Ну конечно! А что касается традиции, она связывает и мерт-

вых, и живых. Камень – это память. Камень – это знаки земли. Как было

в старом Екатеринбурге? Чем я более уважаемый человек в городе, тем

лучше обработанные плиты гранита лежат вдоль моего дома. Если я буду

уважать землю, честно работать на ней, то она мне откроет свои богат-

ства.XVIII век был безумным подъемом, бумом: все собирали, как безум-

ные, минералы. Все цари, императоры и т. д. Жена Павла I, например, так

еще и сама обрабатывала камень. У Екатерины еще было… Ну там больше

по бриллиантам. Они у них кучками на столах лежали, когда они в карты

играли. XVIII век был веком бриллиантов. Они были везде, во Франции,

в Европе – повсюду… Хотя я до сих пор считаю, что есть камни покраше

бриллиантов. Потом во всем мире отошла мода на минералогические кол-

лекции, а у нас нет. Потому что у нас это не знак времени, а знак места.

Это способ показать, что мы чтим и слышим землю, на которой живем.

УОЛЕ  тут  инициативу  проявило  интересную:  они  устроили  так,  чтоб

в каждой школе была коллекция камней. Все это прекратилось после по-

беды Великой Октябрьской Социалистической революции.  После рево-

люции связи с землей отрицались как ненужные. Если я в шахте работаю,

то я – кто? Или я соработник земли, я с ней договариваюсь, и она дает мне

248

возможность на ней работать, или я сволочь – обворовываю свою землю.

Это разница. У нас на Урале это всегда понималось.

Ю. К.: То есть большевики придумали себе новую эпоху, новое вре-

мя, им не нужно было это место, это пространство…

М. Н.: А ты не помнишь, что ли, отношения большевиков с местом,

с пространством? Мы были местом, которого не жалко.

Ю. К.: Я  имею  в  виду,  что  они  выдумали  некое  время,  чтобы  это

пространство покрыть этим искусственным временем… Люди стали за-

воевателями земли. На самом деле время и пространство – это одно. Мне

кажется, что камень – это не только знак пространства, но и времени.

М. Н.: Да, конечно! Меня поражает, как маленькие дети чувствуют

камень: они сразу понимают, настоящий это камень или нет, кожей чув-

ствуют…

Ю. К.: Получается, что камень – это лучшая земля?..

М. Н.: Как считают на Урале, камней злых, добрых, отводящих бо-

лезнь, нет. Бажов считал, что это от безделья-рукоделья трепотня. Дело

в человеке. Все дело в том, каков человек: вот каков человек, так и будет

к нему камень. Что касается веры людей в камни, нельзя к этому отно-

ситься несерьезно, ибо этому тысячи лет!

Ю. К.: А бирюза – интересный камень…

М. Н.: Бирюза у всех народов считается хорошим камнем. Миф есть

интересный: она, дескать, возникла из костей людей, умерших от великой

любви. То, что у нас продается, это не бирюза, а подделка: это камень от

природы серо-белый, но он впитывает краску, и становится голубым. Но

есть и живая бирюза, она, правда, очень хороша. Это такой камень днев-

ной,  под  солнцем,  на  загорелой  коже  –  замечательно.  Красивый,  очень

красивый. Надо сказать, что есть вещи бирюзовые немыслимой красоты.

Ю. К.: А ты какие камни носишь в основном? Меняется ли у тебя

набор камней или есть постоянный какой-то?

М. Н.: Я вообще камни ужасно люблю. Я их любила всегда. Мы ког-

да были совсем маленькими, война же была, игрушек у нас никаких не

было, и мы играли камнями: малахит какой-то дробили, пиритами стуча-