Бесконечное Лето: в плену у Матрицы.

Тропинка, по которой мы шли, вела к центру Земляничного острова. Ещё издали я заметил что-то белое прямо по курсу. Но лишь подойдя поближе, смог разглядеть вкопанную в землю беломраморную плиту, округлую сверху. Она очень напоминала могильный камень.

На ней кровью было выведено:

«Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, РЭНА!»

А чуть ниже — сердце, пронзённое стрелой.

И казалось, я вновь слышу голос Цоя с Алькиной кассеты:

А жизнь — только слово,

Есть лишь любовь и есть смерть.

Эй! А кто будет петь,

Если все будут спать?

Смерть стоит того, чтобы жить,

А любовь стоит того, чтобы ждать.

Я прикоснулся к плите. Страшная боль пронзила моё тело. Я словно вернулся на неделю назад, когда она отвергла меня, и жить дальше казалось незачем.

А память увлекала всё дальше в прошлое, к тому самому дню, который я так упорно стремился забыть — и тут, наверное, мог бы даже позавидовать «спящим». Мы поругались с Леной из-за какого-то пустяка, слово за слово, и под конец я произнёс роковые слова:

— Даже Алиса, и та лучше тебя!

Я ожидал взрыва негодования, но, к моему удивлению, Лена отреагировала совершенно спокойно:

— Раз так, иди к ней, я не держу. Но знай: наступит день, когда и тебя отвергнет человек, которого ты по-настоящему полюбишь. И тогда ты поймёшь, каково это.

Я ушёл, но с полпути вернулся, почувствовав неладное. И вовремя — ещё немного, и спасти её не удалось бы. Однако проклятие сбылось — ангел по имени Рэна пришла и отомстила за неё.

А ведь возникни она здесь снова, я опять упал бы перед ней на колени. И, как мне показалось, пожелай того от всей души, и она явится сюда немедленно.

Но это ничего бы не дало — она отвергла бы меня вновь, теперь уже ради Слави. А я… второго раза точно не пережил бы.

— Эй, ты чего на камень уставился? — весело окликнула Славя, вырвав из тумана воспоминаний.

— На камень? — машинально ответил я, обернувшись к ней.

— Конечно. Странно, откуда он тут взялся, но лежит, наверное, уже лет сто!

И действительно — вместо беломраморной плиты передо мной теперь находился вросший в землю и весь покрытый мхом булыжник. Никаких надписей на нём не было. Всё оказалось иллюзией…

Подхватив свою корзину, я поспешил догнать Славю. И мы быстро набрали нужное количество ягод.

И уже на пути обратно до меня донеслись слова песни:

С тобой танцевал одной,

И в музыке шёл к тебе

По нотам, стихам,

По скользким полам

Блаженству навстречу.

Была ты добра ко мне,

Была ты мила со мной,

Меня не гнала, хотя и могла,

Шутила со мной…

Мы встретимся снова

Пусть свечи сгорели

И кончился бал

Я верю в судьбу

Я не умолял…

Какое-то шестое чувство заставило меня оглянуться.

На берегу острова стояла Она.

Я едва не выпрыгнул из лодки, и готов был мчаться к ней прямо по водной глади — если вода могла бы выдержать вес моего тела.

Рэна приветственно помахала рукой и… растаяла в воздухе.

То оказался очередной мираж. И я едва не поддался его очарованию.

Зато понял смысл его второго урока. Нельзя любить призрака, такая любовь не приносит ничего, кроме страданий. Любить нужно тех, кто реален.

Ангел мести? Нет, скорее богиня правосудия.

Славя, заметив мои телодвижения, недоумённо оглянулась назад. Но на берегу острова уже никого не было.

— Знаешь, мне уже хочется повторить то, чем мы занимались перед сбором земляники! — нарочито бодро произнёс я. Иная отмазка сразу в голову не пришла.

— Ну ты просто маньяк какой-то. И опять посреди реки! Давай хоть землянику вначале отнесём!

Тут я ничего против не имел. Оттащили корзину прямиком на кухню, и бегом к бане, где в тот момент никого не было. Париться, естественно, не собирались. Хотя я в принципе не отказался бы.

— Как все заснут, можем и попариться, — угадала моё желание Славя. — Я умею топить баню!

Интересно, откуда у неё такие познания? Однако если она деревенская, вполне может быть…

В результате ближе к полуночи, лёжа на лавке, я уже не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой — распарка, секс, вдобавок Славя от души отхлестала меня веником. И при этом казалась свежей, как огурчик — даже взялась разминать моё тело, нашёптывая при этом:

— Не волнуйся, милый, усталость скоро пройдёт, и силы вернутся. Быть может, их даже хватит на ещё один любовный подвиг. Знаешь, в чём-то я даже счастлива, что так всё сложилось, иначе мы не нашли бы друг друга. И теперь всегда будем вместе, правда?

— Несомненно, — промычал я.

Славя воодушевилась ещё больше.

— Помнишь, как-то говорила тебе, что я с далёкого холодного севера?

Это было много смен тому назад, но спорить не стал.

— Так вот: я из Финляндии!

Челюсть моя от такого известия до пола, естественно, не упала, но удивился изрядно.