Бесноватый Цесаревич 5

Я здесь провёл ещё одну демонстративную акцию. Богдан насильно вывез из столицы множество интендантов, чиновников разных ведомств, частных поставщиков из купцов и несколько представителей знатных фамилий. Против всех из них были даны показания, и я был в своём праве. Другой вопрос какая буря разразилась после этого в столице. Александр прислал три истерически письма подряд. Не отставали разного рода покровители и просители.

Кривые ножки Буксгевдена засучили, будто отбивая чечётку. Потекло какое-то дерьмо. Смотрю на вывалившийся язык и глаза, до сих пор не понимающие, что за свои преступления надо платить. В Гельсингфорской ратуше начались казни, обвинённых по итогам трибунала. К процессу я подошёл буднично. Потому просто приказал соорудить нужное качество виселиц. Благо дерева и пеньки хватает. А вот мнения офицеров, которые являлись большинством зрителей, явно разделились. Ведь сам процесс был похож на трибунал над генералом Павловым. Только в моё время большевики уже наловчились казнить своих военных лидеров, нивелировав их на уровень обычного быдла. В этой реальности всё иначе. И резонанс с последствиями будет гораздо больше. И именно я задам направление, в котором он пойдёт.

Моё решение о демонстративном суде с массовой казнью не было спонтанным и эмоциональным. Голый расчёт. Шутка ли? За день повесить двадцать три высших офицера во главе с генералом от инфантерии. Интендантов, чиновников и купцов я считаю просто массовкой. Хотя в итоговый список попало сто шестьдесят три человека, что немало. Большую часть офицеров помиловали и определил в штрафбат. Меньшую понизили в чинах и раскидали по другим частям. Гражданских определили на каторгу.

Я сознательно рушил сложившуюся систему. Эту знаете ли отрыжку куртуазного или галантного века. Как по мне, так целой эпохи лицемерия и презрения к собственной стране с народом. Когда вполне себе вменяемые для русского аристократа вещи, заменялись европейской псевдоморалью. Благо исторически хватило природной пассионарности, проснувшейся великой страны. Но в армию эта зараза вцепилась как клещ. Аристократия использовала войну исключительно в личных целях. Демонстрация храбрости, стоящая жизни простым солдатам. Безумные поступки ради чинов и наград. Откроенное паразитирование, когда появлялись пакетные генералы и фельдмаршалы.

И вот я сегодня ломаю через колено остатки этого ретроградства. Армия больше не частная лавочка. Это невозможность проявлять разного рода безумства, упиваясь своими комплексами. Пусть с годами сложиться даже некая кастовая система. Но она будет базироваться исключительно на дисциплине и подчинение общему делу. И теперь это работа, которую надо выполнять и отвечать за свои решения. В том числе своей жизнью. Оттого и думаю, что офицерский корпус постепенно начнёт избавлять от засилья аристократов в сторону простых дворян. Может, и разночинцев, дослужившихся до майора с правом получения личного дворянства.

Сразу вспоминается один из случаев, как какой-нибудь бравый граф с криком «Вперёд, братцы!», ведёт за собой солдат в ненужную и безумную атаку. Этого дерьма хватало в нынешней кампании. Потом даже не озаботившись состоянием подчинённых, аристократ изволит хорошенько отобедать. А названые родственники убирают тела убитых с ранеными. Затем грызут один промёрзший кусок хлеба на отделение. Офицер же в это время ни в чём себе не оказывает. У него слуги и денщики лоснятся от жира. Ублюдок даже не подумал, что его люди могут голодать и мёрзнуть. Потому что армия для него — это просто этап карьеры, а на солдат вообще плевать.

Они действительно не понимают, что речь идёт о жизнях. Даже элементарно неспособны додуматься, что казна тратит на обеспечение и подготовку личного состава колоссальные суммы. Плевать, они же выше мыслей о презренном металле. Заботиться о солдате? Это ведь скот в человеческом обличье и бабы ещё нарожают. Учится и самосовершенствоваться? Так они сами всё знают. Понятно, что этот касается не всех. Но общие настроения примерно совпадают.

И вот сейчас сотни глаз следят и понимают, что пришли иные времена. Больше нет неприкасаемых и за свои преступления надо оплатить. Болтающийся в петле, раскачиваемый морозным финским ветром, генерал от инфантерии является прямым доказательством перемен.

А ещё я вру сам себе. Мне пришлось выпустить своего кровавого зверя. Этот симбиоз попаданца и реципиента-безумца, слившийся в одного человека. Я жаждал крови и её добился. Теперь же, удовлетворив это нетерпение, глядя на казнимых, я оказался в замешательстве.