Бесов Холм. Том 1

«Как же тебе просто жить, малышка. И какое тебя ждёт будущее в этом дерьмовом мире?» – Аксен с натянутой улыбкой слушал Эйрин и искренне завидовал её детскому простодушию. Совсем недавно она была на волосок от гибели, до этого тряслась от страха быть пойманной в замке, и вот теперь она же в чаще леса, ничуть не стесняясь, бегала среди суровых мужиков, ведущих смертную борьбу за свои идеалы, и рассказывала им небылицы.

– Чего поник, Серебряный? – обратился к Аксену Гриш.

– Не называй меня так, – процедил ему в ответ Аксен.

– Ладно-ладно, не серчай. Я понимаю, тебе сейчас несладко. Алистер, поди, нарассказывал тебе о нашем старшем невесть что? Я прав, так?

– Нарассказывал, ага.

– А он говорил, что Милан – один из ваших, ну, из Серебряных?

– Ваш воевода бывший Серебряный Эделии?! – искренне удивился Аксен.

– Х-хех, так точно! Он возглавил Вольных восемь лет назад. Говорят, командовал одной из Больших Серебряных, приписанных к Северным княжествам.

– Подожди. Милан? Милан Грундиган?! Он же погиб в битве с вашими на севере!

– Х-ха! Он самый! Встречал его?

– Приходилось.

– Ну тогда напомни ему о его кончине! – хохотнул Гриш. – Он страх как любит эту историю. Не вешай нос, Сереб… Аксен. Спорю, ты найдёшь общий язык со стариком.

– Надо будет предложить ему заехать в Ладос, взглянуть на мраморный памятник в его честь. То-то будет потеха.

– Точно! И я бы посмотрел. Ну, не кисни. – Следопыт закинул кусок мяса в рот и отошёл отлить.

«Старый лис обдурил всех в Империи и ушёл к бунтарям! А чьё же тело тогда в Усыпальнице Воевод, в Ладосе?» – Голова Аксена шла кругом. Бессонная ночь и пережитое утром всё ещё давали о себе знать. Закусив большую плошку пива жареной олениной, он подошёл к Алистеру.

– Весело у вас. Не боишься, что смех и запах жареного приведут бренненский патруль?

– Ты бывалый витязь, Аксен, это видно сразу, – улыбнулся Алистер. – Но и нас не считай за сопляков. Трое моих ребят следят за поисковиками Радного. Теперь их так уже не назовёшь, но всё же. Если они приблизятся к лагерю ближе чем на две версты – их отведут. Не впервой. Эйкен три года прожил с эльфами и многому у них научился, да и Гант с ними.

– Хорошо, – зевнул Аксен. – Я на боковую. Присмотри за малышкой, ага.

– Конечно, теперь она под нашей защитой. Ты пока на правах военнопленного, ну, с небольшими вольностями, конечно.

– Ты не сказал, что ваш Голова – Грундиган.

– Не сказал?! – вскинул брови Алистер. – Да, не сказал. Но для тебя это дела не меняет.

– Э, Серебряный! – окликнули вдруг Аксена.

Аксен сдвинул брови, повернулся и уже хотел прорычать надоевшее: «Не называй меня так», но, увидев говорящего, осёкся. Вольный, не подавший ему руки при встрече, откинув капюшон, смотрел на него полным ненависти взглядом. Теперь Аксен разглядел, что у этого человека отсутствовали все волосы на лице, кожа, безусловно, была сильно обожжена, вместо носа зияла чёрная дыра, а губы были тёмно-бурого цвета и перекошены так, что постоянно оголяли зубы.

– Був на Северном хребти? – бросил обожжённый. Говор выдавал в нём уроженца княжества Черестин.

– Я не участвовал в Плавящемся Снегу, если ты об этом, – нахмурил лоб Аксен.

В лагере повисла тишина: смех прекратился, разговоры стихли.

– Ваших послухать, так нихто не був! Будто и не було битви вовсе, а я зараз такий гарный уродился!

– Василь, ты пьян. Сядь, прошу, – обратился к обожжённому Алистер, но тот не слушал.

– Государевы стратеги, абламали тоди о нас свои зубы и удумали захристо спалить нас яким-то алхимическим гивном! То делает всих захисников Империи трусами и бесчистними убивцами. Ты, Серебряный, ты теж трус и не знаешь слово «чисть».

Аксен обвёл взглядом сидящих и подошёл к стрелку, тот встал ему на встречу.

– Я повторяю, в побоище Плавящийся Снег я задействован не был. А что до чести… Набеги Вольных за провизией на северные нищие деревушки ты называешь честью? Ты когда-нибудь вытаскивал из петли мать пятерых детей, у которой ваши Вольные выгребли последнее из амбара? Честью ты называешь мешки с чумным зерном, подброшенные в форпост Маленбрука в Феараре? Я видел, как вы вешаете солдат на их же кишках. Как вы, словно поганая тать в ночи, режете горла часовым. В городке Кислик стояла лагерем дружина мальчишек-рекрутов. Пацанам не было и шестнадцати. Вольные ночью перерезали тридцать душ. В этих бойнях нет чести. В Плавящемся Снегу не было чести. Но это война! А война – это болото! В болоте мало чести, и лишь от тебя зависит, насколько чистым ты выберешься из него. У тебя есть выбор: или поддаться ненависти и истреблять врага любой ценой, или хотя бы попытаться остаться человеком.

– Хирня! – оскалился в ответ Василь. – Коли называешь кого ворогом, то не важно, як ти его вибшэш! Законы чисти на вийне не деють. От вас научилися! И кстати, задумь с чумным зерном була моя, и я горжусь, що вона стоила Империи пятидесяти душ!

– А ну сел! – рявкнул Алистер.