Бесов нос. Волки Одина

– Помните, у того же Крылова: «Мартышка, в зеркале увидев образ свой, тихохонько медведя толк ногой: «Смотри-ка», – говорит, – «кум милый мой! Что это там за рожа? Какие у нее ужимки и прыжки…»

– При чем тут это?

– Сейчас объясню, – задумчиво пообещал Ведущий и продолжал тем же грустным голосом: – Телевидение – как зеркало. И в этом зеркале отражается все наше общество, таким, какое оно есть на самом деле. Ну, например: если люди у нас не умеют говорить, но привыкли кричать по любому поводу…

– Понятно. Во всем не вы, а люди виноваты, – перебил Профессор.

– Если, говорю, люди у нас привыкли кричать, не слушая и перебивая друг друга, – повторил Трулль и тяжело посмотрел на Андрея Владимировича, – то что можно ожидать от них в студии? Вы же сами, профессор, недавно так красочно, хоть и цинично, пытались нам доказать, что народ у нас сволочь, власти самых различных уровней – хамы и проходимцы… Так кого ж вы хотите увидеть на телеэкранах?

– Ну да, ну да. Теперь уже я циник и во всем виноват.

– Самое время выпить! – снова радостно предложил Петрович. И снова никто не откликнулся на его предложение. А Трулль задумчиво продолжал:

– «Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи…» Хорошо. Если вам не нравится сравнение с зеркалом, я могу предложить другое. Кто-то из таких же остроумных и образно мыслящих людей, как вы, однажды сравнил телевидение с торшером. Он, дескать, все время включен и горит в доме. И люди хотят иметь у себя именно такой торшер, который им удобен и который им нравится. Они его покупают или заказывают по своим вкусам. А мы, работники телевидения, должны эти различные вкусы учитывать и удовлетворять. Потому что иначе нас покупать перестанут. И не только мы, телеведущие, как вы выразились, элита, быстро лишимся работы… Мы, дорогой профессор, на самом деле никакая не элита. Мы – рабы лампы, то есть вашего торшера, который вы приобрели и каждый день нам заказываете, как и чем он должен светиться.

– Бедные вы, бедные, – скривил лицо Сенявин. – Выходит, это я, образный и остроумный, заказываю вам «Дом-2»?

– Насчет вас и «Дома-2» я пока не уверен.

– Что значит: пока не уверен?!

– Объясняю. Однажды в деревне, где я отдыхал и рыбачил, две старушки гневно накинулись на меня, требуя, чтобы я запретил «Дом-2»… Такое мне часто приходится слышать. Как будто я не один из множества телеведущих, а чуть ли не главный на всем телевидении… Так вот, на чем свет стоит ругая «Дом-2», они при этом демонстрировали такое глубокое знание передачи, такие мелкие подробности поведения ее героев, что у меня не осталось ни малейшего сомнения: они этот «Дом» регулярно и очень внимательно смотрят, бабушки милые. Они ему рейтинг делают и тем самым заказывают. Как и вы…

– Как я?! – будто в отчаянии воскликнул Андрей Владимирович. А Трулль невозмутимо продолжал:

– Как вы, очевидно, регулярно и очень внимательно смотрите те передачи, которые вы только что критиковали… Я, например, лично знаком с Киршоном, но только сейчас вспомнил, что у него отчество Маркович… Это говорит о том, что вы его постоянный телезритель. И судя по тому, как вы часто цитируете Францева и его гостей, вы, дорогой профессор, чуть ли не фанат его программы.

– Выбирайте выражения, уважаемый Александр… Александрович! – вскричал Сенявин. – Фанат – не мое слово. Вы меня с кем-то явно путаете! Тем более я не могу быть фанатом Францева, который чуть ли не в каждой своей программе объявляет себя атеистом и в своей ненависти к Православию дошел до того, что одной из своих гостий заявил: «У меня нет души»!

– Но вы его смотрите и тем самым увеличиваете его рейтинг. Как деревенские бабушки поддерживают пресловутый «Дом-2».

Губы у Профессора задергались, и он, не без труда выговаривая слова, возразил:

– Ошибаетесь, молодой человек. Это для вас телевизор и телевидение, возможно, торшер, которым вы кормитесь, на котором зарабатываете славу и деньги. Или зеркало, глядя в которое, репетируете свои шуточки и остроты. Для меня же ваше телевидение, если угодно, МРТ, магнитно-резонансный томограф, посредством которого я изучаю состояние нашего общества, ставлю диагноз и оцениваю степень того вреда, который вы, якобы рабы лампы, а на самом деле люди страшной профессии, наносите нашей культуре, нашей нравственности, нашей вере.

Тут на лице Ведущего вновь вспыхнула его фирменная, ослепительная и обворожительная улыбка.

– Простите, Андрей Владимирович, но ваша профессия пострашнее нашей будет, – торжественно объявил Трулль. – Телевизор в любой момент можно переключить с программы на программу или вообще выключить. Вы же, учителя, заставляете своих учеников слушать все, что вы говорите. Они не только не могут вас выключить – они вынуждены записывать и запоминать все ваши… ваши лекции. Потому что в конце курса вы будете от них требовать… Они могут не сдать вам экзамена и останутся без стипендии.