Бесплодные земли

– Теперь, с вашего позволения, несколько слов об "Уловке 22" ("Уловка 22", иначе "Поправка 22", – сатирический роман американского писателя Джозефа Хеллера), – обращаясь к классу, сказала от доски мисс Эйвери. – Для шестого и седьмого классов это очень спорнаякнига, но раскройте душу ее особому очарованию,и она вас положительно околдует. Если угодно, можете думать об этом романе, как о комедии сюрреалий.

"Еще не хватало про это читать,– подумал Джейк. – Да у меня вся жизнь– сплошные сюрреалии, и ничего смешного в этом нет".

Он вновь обратился к "Итоговому эссе". Последняя страница. Ни единого слова, взамен – еще одна картинка, вклеенная им в сочинение. Фотография пизанской Падающей башни, густо исчерканная черным восковым карандашом: темные, жирные, поблескивающие линии метались и петляли, свиваясь кольцами, выписывая безумные вензеля.

Джейк совершенно ничего не помнил об этом.

Совершенно ничего.

В ушах у него зазвучали слова отца, адресованные мистеру Биссетту: "Fou… (сумасшедший, здесь: не в своем уме – фр.). Да, он определенно fou. Мальчишка, просравший свой шанс в школе "Пайпер", НЕ МОЖЕТ не быть fou, вы согласны? Ну что ж… я сумею решить эту проблему. Решать проблемы моя специальность. Ответ – "Солнечная долина". Ему нужно некоторое время провести в "Солнечной долине". Будет плести корзинки, успокоится, соберется. Вы, ребята, за нашего парня не волнуйтесь; работать он умеет, не то что таиться".

Неужели, если станет известно, что у него не все дома, его действительноупрячут в психушку? Джейк полагал, что ответ на этот вопрос – большое "будьте покойны!" Отец ни под каким видом не потерпит в своем доме сумасшедшего. Возможно, лечебница, куда поместят Джейка, будет называться не "Солнечная долина", а как-нибудь иначе, но от этого не исчезнут ни решетки с окон, ни неслышно рыскающие по коридорам молодые люди в белых халатах и мягких тапочках. Зоркие молодые люди с мощной мускулатурой. Молодые люди, имеющие доступ к шприцам и ампулам, полным искусственного сна.

"Всем расскажут, что я уехал, – подумал Джейк. Поднимающаяся волна паники временно заглушила голоса, спорившие у него в голове. – Скажут, что я проведу год у тетки, в Модесто… или в Швеции, по студенческому обмену… или в открытом космосе, на ремонте спутников… Мама будет против… но мама поплачет и согласится. У нее есть ее хахали, а потом, она всегдас ним соглашается. Она… они… я…"

Джейк почувствовал, что к горлу подступает пронзительный крик, и крепко сжал губы, чтобы сдержаться. Вновь опустив взгляд к неразберихе диких черных каракулей, клубившихся поверх изображения Падающей башни, он подумал: "Надо выбраться отсюда. Надо уйти, сейчас же".

Он поднял руку.

– Да, Джон, в чем дело? – мисс Эйвери смотрела с легким раздражением, которое приберегала для учеников, перебивающих ее посреди лекции.

– Мне хотелось бы на минутку отлучиться, если можно, – сказал Джейк.

Очередной образчик "пайперизма". Пайперовцам не полагалось "сливать водичку", "ходить по-маленькому" или, Боже сохрани, "по-большому". По молчаливому соглашению ученики школы "Пайпер" считались слишком совершенными для того, чтобы в процессе своего бесшумного, как того требовал хороший вкус, скольжения по жизни производить шлаки. Изредка кто-нибудь испрашивал разрешения "на минутку отлучиться" – и все.

Мисс Эйвери вздохнула.

– Это обязательно, Джон?

– Да, мэм.

– Хорошо. Возвращайся как можно скорее.

– Да, мисс Эйвери.

Джейк встал, закрыл папку, взял ее в руки, потом неохотно выпустил. Бесполезно. Мисс Эйвери покажется странным, что он берет с собой в туалет "Итоговое эссе". Нужно было сперва изъять из папки компрометирующие страницы и затолкать их в карман, а уж потом просить разрешения на минутку отлучиться. А теперь слишком поздно.

Джейк пошел по проходу к дверям. Папка осталась на парте, сумка с книгами – под партой.

– Успехов, Чэмберс, – прошептал Дэвид Суррей и хихикнул в кулак.

– Дэвид, умолкни, – велела мисс Эйвери уже с нескрываемым раздражением, и весь класс захохотал.

Джейк тем временем добрался до двери в коридор, взялся за ручку, и в ту же секунду в нем возродилась надежда, нахлынула прежняя уверенность. "Вот она, эта дверь – та самая. Я открою ее, и сюда хлынет ослепительное солнце пустыни. В лицо повеет сухой ветер. Я шагну за порог и никогда больше не увижу этого класса".

Он отворил дверь, но за ней был только коридор; тем не менее, в одном мальчик оказался прав: класса мисс Эйвери он больше никогда не видел.

– 4 -