Бессердечие магов

Когда дверцы открылись, он почувствовал во рту привкус жженого металла – это собранная магия гудела у него на зубах. Он пересчитал сосуды, проверил печати. Она вся была на месте, заключенная в стекло и запечатанная серебром.

Здесь, наедине с собой, он позволил своим плечам облегченно ссутулиться – а потом закрыл дверцы и запер шкафчик. Этого достаточно, пока он в основном еще полагается на собственную магию. Настанет день, теперь он был совершенно уверен в этом, когда просто иметь ее будет недостаточно. Тогда ему придется воспользоваться тем, что здесь хранится, забирая порцию за порцией. Однако до этого момента – у него есть эти запасы.

И он может их увеличить.

Он с треском размял кисти рук и потянулся к статуэтке – миниатюрной копии Ангела Вод.

Майлз обзавелся этой статуэткой после своей последней сделки с Тенями. Ему требовалась возможность доступа к большой скульптуре. Ему необходимо было регулярно прибегать к помощи чар, закрепленных в Ангеле, – и, конечно, было проще стоять здесь, направляя поток магии, чем выходить из дома для взаимодействия с реальной статуей. Нью-Йорк на многое не обращал внимания, но не заметить человека, регулярно совершающего магические ритуалы в Центральном парке, было бы сложно. Кроме того, он терпеть не мог, когда его прерывали во время работы.

Он вытянул перед собой руки и потянулся к магии, вытекавшей через чары, закрепленные на статуе. Он потянулся дальше, перебирая пальцами, словно фальшивый фокусник на сцене. Однако что-то… что-то казалось неправильным. Мерлин прервал заклинание, сосредоточился и начал снова.

Он выругался и во второй раз прервал заклинание. Что-то определенно было не так. Та магия, которая должна была находиться здесь – только руку протяни, – отсутствовала. Вытекали какие-то жалкие струйки, да – но и их было меньше половины… возможно, даже меньше трети… того, что обычно текло через руки статуи. И это не было сбоем его собственной магии. Что-то разладилось в заклинании, закрепленном в Ангеле.

С магией происходило что-то не то. Не с его магией конкретно. Со всей магией.

Майлз подавил нарастающую в нем панику и перебрал все заклинания, которые могли бы оказаться полезными: силы, поиска, разоблачения вражеских планов, выявления незримого… Он чаровал снова и снова, пока виски у него не взмокли от пота, а руки не начали трястись. И лишь почувствовав, как магия вытекает из его руки, он осознал, что если не сделает перерыв на восстановление, то останется ни с чем.

Он схватил крошечную статуэтку и швырнул ею об стену, так что она разлетелась на мелкие кусочки. Магии не стало – и он понятия не имел, куда она делась.

Он застыл, уставившись на осколки, заставляя себя успокоиться, стараясь дышать глубоко и размеренно, пока не почувствовал, что его сердцебиение выровнялось. Что-то мокрое и вязкое стекало по его лицу, капало на стол. Красное на стерильно-белом.

Стук в дверь.

– Па, все в порядке?

Лара.

Он прикоснулся ко лбу, где осколок статуэтки оставил порез, и пробормотал слова, заживляющие рану. Облегченно выдохнул, когда она затянулась.

Открыл дверь и выглянул в нее, сразу же прикрывая створку так, чтобы Лара не увидела беспорядок.

– Все хорошо. Просто кое-что уронил.

– С удовольствием помогу, если надо.

Она смотрела ему за спину.

– Нет. Собираюсь передохнуть.

Он полностью вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

– Точно?

Все ее лицо выражало сомнение.

– Да, конечно.

Ему надо подумать. Если магия исчезла, она должна была куда-то перейти.

Возможно, сбой произошел в самой статуе. Надо пойти и проверить. Выйти из дома, привести мысли в порядок. После этого он решит, что следует предпринять.

* * *

Лара выждала, убеждаясь, что отец ушел из дома. Он никогда прямо не говорил, что в закрытую комнату в конце коридора никому не следует заходить, но сам факт, что она была заперта, говорил об этом достаточно ясно. А у нее никогда не было желания лезть в отцовские тайны.

Вот только теперь эта политика, похоже, стала небезопасной. Она приложила руку к замку и переместила пальцы против часовой стрелки. Замок открылся. Лара затаила дыхание, ожидая сигнала тревоги, действия охранных чар – хоть чего-то. Когда никакой реакции не последовало, она зашла внутрь.

По полу были рассыпаны обломки белого гипса. Она встала на колени и стала перебирать кусочки: рука, часть… вроде бы крыла… а потом все, что смогла, сгребла в кучку. Произнесла слово, оставившее на языке липкое послевкусие, и хлопнула в ладоши. Фрагменты собрались вместе, и перед ней встала почти полная копия Ангела Вод. Лара складывала руки в магических жестах так и этак, но, насколько она могла судить, в фигурке не было ничего примечательного. Она развеяла чары, позволив обломкам снова упасть на пол.