Бессердечный

Наступило тридцатое января, Кира ушла в институт, я же проснулся намного раньше, но оставался в кровати. Из планов было только собрать вещи и отпроситься у хозяина магазина на запланированный больничный по случаю операции, хотя он и предлагал мне уйти раньше, но я откладывал это событие. Да к тому же зачем мне неоплачиваемый отпуск в чужом городе? А теперь время пришло, все вещи поместились в небольшую спортивную сумку вместе с арбалетом. Книги я решил оставить Кире на память, все их я уже прочёл, в основном история. Причину уйти на больничный я объяснил хозяину просто: операция на десятое число. Альберт Юрьевич, буквально выгнал меня из магазина, но в хорошем смысле, чтобы я не терял время. Мы с ним наладили достаточно хорошие отношения и мою историю с памятью он знал. Чаще всего, конечно мы говорили о книгах, об оружии, он был хорошим собеседником и человеком. Он помогал мне освоиться в магазине, хотя мог этого и не делать, доплачивал, когда я выходил не в свою смену, опять же – он мог и этого не делать, как другие работодатели, мог обманывать, подставлять, но он так не поступал.

Родители ждали меня значительно позже, но предупреждать я их не стал, чего собственно ни делал никогда.

Часть III. Не корысти ради.

Глава 1.

«Познай себя и ты узнаешь главное».

Сократ.

1

Кира тихо захлопнула дверь в квартиру и, раздевшись, прокралась в комнату. Но спустя пять минут вышла, недоумевающе осматривая зал, освещённый светом из её комнаты. Она недоверчиво осмотрела аккуратно сложенный диван без накиданных на него книг, книги лежали на подоконнике ровной стопкой, на стуле возле балкона не висела скомканная одежда, а стул был пуст. Кира с грустью осознала, что в доме нет ничего кроме её вещей, но она всё же заглянула под диван в надежде найти сумку с вещами, но не нашла её даже в самом диване. Тогда Кира вернулась в коридор и на вешалке обнаружила пустоту: только её пальто, шапка и упавший на пол шарф, обычно рядом со всем этим весели кожаная куртка и чёрный шарф, торчащий из рукава, но не сейчас. Она села на тумбочку в прихожей, села обняв колени руками, понимая, что никто не придёт, потому что некому и всё же осталась ждать спиной к двери, как ребёнок, ещё таящий надежду. Девушка уткнулась носом в колени, обвела волосами спину и закрыла ими ламповый свет. Кира пыталась уловить запах Вильяма, но запах ушёл вместе с ним: терпкий и сухой, не поддающийся описанию. Наверное, такой специфический запах был у него из-за лекарств, который он принимал. Несмотря на это, Кира привыкла к этому запаху, и в его отсутствии ей стало неуютно.

Она приподнимала голову каждый раз как слышала шум за дверью, но дверь её квартиры оставалась нетронутой, звуки либо возвышались, либо спускались или же на самом этаже открывалась дверь. Просидев там какой-то неизмеримый временем промежуток, она медленно встала и ушла в комнату.

2

Утром Кира вела себя привычно тихо, старалась не шуметь. Когда она жила одна, утром просыпалась и натыкалась на разбросанные вещи, стулья и путалась в проводах, от которых она и сейчас не ускользнула. Одно неловкое движение – потянутся за кофтой на стуле, и стул упал подкреплённый резким движением. Кира быстро надела кофту и вышла в зал – проверить, не разбудила ли Вильяма, но вспомнила, что будить некого. Она с досадой посмотрела на зал до неприличия пустой и чистый, и вздохнув, вернулась в комнату уже не боясь шуметь. Она, не раздумывая позвонила Кириллу и договорилась о встрече, он отпирался и говорил, что занят в пятницу да к тому же с утра, ведь он в институте. Столь мелочная отговорка не испугала Киру – она настояла на встрече именно сегодня и главное сейчас.

– Через час, где ты будешь, в каком корпусе и кабинете? – Кира монотонно повторялась.

– Пятый корпус в сто семнадцатом кабинете, он на первом этаже, где…

Кира перебила его, сказав, что сама разберётся и повесила трубку.

И она нашла его, не пришлось звонить и переспрашивать, она просто увидела его в толпе студентов и быстро подошла с нескрываемым во взгляде раздражением. Её волосы сегодня необычно распушились, словно у кошки встала дыбом шерсть, а прищур глаз настораживал и пугал.

– Что случилось, к чему спешка? Как тебя пустили вообще?

– Да какая разница, договариваться умею. Вильям уехал, – оповестила она резко.

Кирилл самодовольно улыбнулся и, понимая, что в шуме студенческой толпы поговорить не удастся, увёл Киру в холл. Они сели на одну из скамеек, расставленных по периметру в светло-салатовом помещении; по правую руку от них были окна во всю стену, штук пять – напротив приоткрытая пластиковая дверь вела в раздевалку, она поскрипывала и оттуда дул ветер. Вахтёр заседал у себя в коморке и не реагировал на их присутствие в холле во время урока. В холле, наконец, приятно опустело – звонок разогнал всех, кто ещё желал учиться.

– Ты почему не на учёбе? – Кирилл оттягивал время и прощупывал почву – насколько разговор обещает осложниться взаимной неприязнью.

– Она подождёт, тему не меняй!