Бессилие и ужас в театре кукол (СИ)

— Наверное, — автоматом ответила Полина, хотя было видно, что она никоим образом не вслушалась в слова Марка, с головой погружённая в свои воспоминания. А затем, будто бы задумавшись немного над его мыслями, произнесла. — Стой, ты случаем с Костей Сотиным не знаком? Нет? Хм… Не говори такой фигни больше, меня аж передёргивает. Одного стоика и так хватает с головой. Хоть ты таким не становись, — и усмехнулась какой-то шутке у себя в голове.

Марк кивнул и скоро они разошлись. В тот день он решил, что Поля девушка умная и довольно приятная, но общаться с ней он решительно не может. Почему? Он и сам того не знал, хотя догадывался. Она виделась ему похожей на него же. А себя он, скажем прямо, считал умным. Да и кто же не считает? А два похожих человека, которые притом ярко выделяются среди других жителей мира и почитают себя за умных или по крайней мере разумных, никогда не могут сразу сойтись. Они могут сидеть друг напротив друга и первое время, может, даже с интересом друг с другом говорить, и даже второе время! но весь этот разговор будет непременно сопровождаться неприятнейшим чувством, будто бы всё, о чём они говорят, они слышали уже многие тысячи раз, и всё прекрасно знают, и всё прекрасно понимают. И всё об одном будто бы. Всё об одном. Это чувство напоминает наиболее остального, наверное, мастурбацию. Когда говорят два похожих и притом неглупых(а может и глупых тоже) человека, они словно ублажают сами себя. В общем-то, сложно объяснить это чувство, и Марку это сделать так и не удалось. В любом случае, сколько он ни пытался, но оно никак не давало ему сблизиться с Полиной. Хотя сама Полина была бы не прочь пообщаться получше и узнать больше, потому как бледное лицо Марка странным образом не выходило никак у неё из головы, вызывая очень… неприятные мысли, и ещё долго это лицо встречалось ей в кошмарах, особенно после.

Впрочем, в тот же день они встретились ещё раз, правда, случайно, уже перед самым отбоем. Марк сидел на кожаной лавочке, одиноко стоящей у стены, и смотрел в пол. Девушка шла в свой блок, но остановилась, заметив юношу. Несколько секунд она стояла над ним, зависнув, а затем заговорила.

— Знаешь, я тут подумала, почему бы тебе не написать книгу? Ты вроде упоминал, что уже пытался. Почему-то мне кажется, что у тебя бы интересно получилось, — как только Полина сказала это, Марк ужаснулся.

Оцепенение сковало его тело. Вены на висках вздулись и забились мыслями: «Он управляет ей! Управляет! Ни с того ни с сего не могла она это ляпнуть. Боги, так это значит, теперь это точно значит, что все вокруг — куклы в его руках. Нельзя верить, никому нельзя. Но… какое же несчастное дитя! Она даже и не понимает, что находится в его власти, что не управляет собой. Может, её вообще не существует? Может, она вообще не человек? Быть может, в этом мире только я и мыслю?». Так думал Марк, и мысли его были кипящими, рваными, будто у безумца. Но, несмотря на это, он решился ей ответить:

— Если я напишу книгу… то согрешу перед человечеством. Я не смогу написать то, что толкнёт людскую расу и культуру вверх, а значит, дам ей лишь лишний груз, который будет всё сильнее тянуть её вниз. Людское общество и так находится в состоянии неумолимого декаденса, и любая книга будет только ухудшать это положение. А камешек на камешек — там и горе недалеко появиться… Было бы лучше вообще подчистую стереть человечество, его культуру и отстроить заново. Так было бы даже проще, — Марк задумался, и, будто лампочка, в его голове загореласьИдея, которая позже превратит мальчика чуть ли не в мономана.

И полностью погружённый в свою идею, Марк замолчал, замер, раскрыв широко рот и уткнув глаза в землю. Это продолжалось несколько долгих секунд, во время которых Полина немного хмуро оглядывала мальчика, пытаясь понять, что с ним не так и почему его вид такой жуткий.

— Ты очень странно говоришь, Марк. Словно и не ты вовсе, а твоими устами управляет кто-то другой.

Эти брошенные Полей слова вызвали у Юмалова глубочайшее потрясение. Он прикрыл рот руками и с ужасом посмотрел на девушку. Несколько секунд длилось напряжённое молчание, после чего он вдруг развернулся и убежал, повторяя при этом себе под нос: «Нет, нет, быть не может, нет».

Когда же мальчик вбежал в свою палату, то чуть не врезался в массивную фигуру Ромы, смотрящего на него с нескрываемым презрением.

— Малина, знаешь, чё меня в тебе бесит?

— Что же? — едва сдерживая раздражение и злобу, спросил запыхавшийся Марк.

— Твои нравоучения.

«Это он к чему? Это он с чего вдруг? Да я ему вообще ни слова ни сказал за всё это время. Понял, я понял! Не его слова это были, его устами говорил автор. Вот же… да пошёл ты! Как же… как же я тебя ненавижу», — уткнув лицо в одеяло, думал Марк спустя пять минут и всё время злобно рычал, отчего соседи по палате поглядывали на него с недоумением.

2.5 Когда что-нибудь обретёт смысл??