Бестиарий

Продержавшись несколько дней в тоске, Андрей позвонил Свете. Света послала его куда подальше и бросила трубку. Брат выпил еще и со слезами позвонил снова. Добившись «протрезвеешь, поговорим», со счастливой улыбкой надежды допил и лег спать. Переговоры шли два дня. Света выставила ряд жестких условий. Андрей со всем соглашался, винился и признавал ошибки. Клялся в любви. И, конечно же, с пьянством покончено! «Да, да, Света, я попробую! Нет, нет, Света, не попробую, я клянусь!» Капитуляция полная. Назначен день и время возвращения. Так сказать, воссоединение двух любящих сердец.

Утро. Андрей выбрит, в комнате порядок и чистота.

– Сид, скоро Света позвонить должна, скажи, что я ее у парадняка жду, – довольный собой, сказал брат и, выходя, прихватил недопитую поллитровку самогона.

– Не много? – спросил я. – Света ведь придет.

– Я чуть-чуть, – и смущенно улыбнулся.

Он спустился вниз и уселся на скамеечку, развалился под теплым весенним солнцем.

Минут через тридцать позвонила Света.

– Света, Андрей тебя у парадняка ждет.

– Трезвый?

– Трезвый.

– Точно?

– Точно.

– Ну я минут через пятнадцать буду.

– Хорошо.

Я повесил трубку и пошел к окну. Выглянул. Судя по тому, как брат уже полулежал на скамейке, Светке я наврал. Я пододвинул к окну стул и уселся, ожидая появления Светы. Она вышла из-за угла дома с двумя пакетами и в сопровождении двух своих подруг. Андрей принял вертикальное положение, подпустил их шагов на десять и хрипло заорал на весь двор, тыкая в сторону подруг пальцем:

– Так! Эти две бляди сразу на хуй!

Подруги встали как вкопанные. Света, сразу все поняв, среагировала молниеносно и с криком «Сволочь!» пошла в атаку. Подбежав к Андрею, со всего маху обрушила ему на голову пакет с вещами. Пакет порвался, и во все стороны полетели Светины вещи. Андрей вскочил и вмазал Свете кулаком в лицо. Я видел, как слетели ее очки. Такого поворота не ожидал даже я. Как был в тапках, так и побежал во двор спасать Андрея и Свету друг от друга – выступать, так сказать, миротворцем.

Когда я выскочил из подъезда, боевые действия уже переместились на детскую площадку через дорогу от дома. Мирные жители разбегались, подхватив своих детей. Брат, громко ругаясь матом, душил свою возлюбленную, она же в свою очередь вонзила ему в лицо красные ногти одной своей руки, второй рукой зажала фен и колотила им Андрея по голове. Второй пакет тоже был разорван, и на всей территории площадки валялось Светкино нижнее белье. Я подбежал к противоборствующим сторонам и, зная, что действовать надо радикально, с ходу двинул брату кулаком в ухо. Он отпустил шею и развернулся ко мне.

– Брат, ты че, охренел? – заорал я и схватил на всякий случай его за руки.

Брат сразу как-то обмяк и дал увести себя в подъезд. Из глубоких царапин на лице капала кровь. Он был пьян в стельку. Света упала на колени и зарыдала, размазывая по разбитому лицу косметику. Подруги стали собирать вещи. Кстати, у одной из них была неплохая задница.

9 мая

Вот рядом знаменитая Нина Андреева, автор письма «Не могу молчать!», уже отмечает из пол-литровой фляжки, пуская ее по кругу близких товарищей. Добрая старушка со злым испитым лицом. Я облизнулся на фляжку. И тут загудела толпа.

– Приехали! Наконец-то! Сволочи!

«Сволочи» шепотом – мы стояли в окружении сотрудников с чуткими правоохранительными ушами. Все, официоз поплелся. У главного входа кто-то что-то кричал. Завыла сирена, заквакал милицейский гудок.

– Венки возлагает делегация Соединенных Штатов Америки! – пафосно и скорбно объявили в динамик.

В политтолпе злобно зашипели. Ну и дальше по списку натовской коалиции. Потом прошла толпа всякой административной сволочи города. Замыкали официальную процессию конфессии. Даже буддисты пришли в розовых простынках. И вот наконец с боковой аллеи из загона выпустили политических.

– Венки возлагают представители политических партий и движений! – все тем же голосом. – Коммунистическая партия Российской Федерации, Российская коммунистическая рабочая партия!

Ну и дальше через запятую. Но где же мы? Нам обещали! Наконец-то называют нас! Николай Владимирович, депутат Законодательного собрания Ленинградской области, недавно вступивший в нашу партию, улыбается. Это он договорился. Мы тоже довольно улыбаемся. Наконец-то и нас хоть где-то объявили! Все, мы в политике! Выходим из загона на главную аллею.

– Так, по двое построились! Растяжку вперед, за ней два флага! Не забудьте у памятника древки опустить, когда венок возлагать будем! Надевайте повязки! – руководит мой старший брат, он же гауляйтер ленинградского отделения нашей партии.

Он брит наголо, в темных очках, в черной рубашке с засученными рукавами, в черных джинсах, на ногах кеды. Мы тоже все в черном. Вместе с Николаем Владимировичем, одетым в строгий бежевый костюм с галстуком, брат несет впереди нас небольшой пластмассовый венок. Брат примотал к нему нашу нарукавную повязку.

– В ногу идем! – напутствует брат.