«Бесы» вчера и сегодня

«Перспектива же разрешения русских судеб посредством нынешних Власов подвергает меня в такой трепет и смущение, что я для поддержания своего духа решаюсь, на этот раз не поверить предсказанию Достоевского, хотя он и подкрепляет его соображениями и указаниями, имеющими для меня вполне трагический смысл. „Современный Влас, — говорит, например, Достоевский, — быстро изменяется. Там, внизу, у него такое же брожение, как и наверху у нас, начиная с 19 февраля. Богатырь проснулся и расправляет члены; может, захочет кутнуть, махнуть через край. Говорят, уже закутил… Очнётся Влас и возьмётся за дело Божие. Во всяком случае, спасёт себя сам, если бы и впрямь дошло до беды. Себя и нас спасёт, ибо всё-таки свет и спасение воссияет снизу (в совершенно, может быть, неожиданном виде для наших либералов, и в этом будет много комического). Есть даже намёки на эту неожиданность, наклёвываются и теперь даже факты… Во всяком случае наша несостоятельность, как `птенцов гнезда Петрова`, в настоящий момент несомненна“. <…> Все эти соображения, — заключает рецензент, — имеют для меня весьма зловещий смысл…

Полноте, неужели и вправду мы нуждаемся в спасении?» — трагикомически завершает автор свою статью, не видя смысла в предсказании Достоевского.

Но если этот рецензент дожил до 1905 года, то убедился, что предсказаниям писателя приходится верить.

Луначарский Анатолий Васильевич

(1875–1933) — революционер, государственный деятель, писатель. С октября 1917 года по сентябрь 1929 года — первый нарком просвещения РСФСР. Понимал творчество Достоевского и хорошо отзывался о его романе «Бесы»

Как предвидение грядущих изменений воспринимали эти мысли Достоевского не только современники. Великим пророком революции назвал Достоевского в 1921 году в юбилейной речи в честь столетия со дня его рождения нарком просвещения РСФСР А. В. Луначарский, который, очевидно, правильно понимал смысл романа «Бесы» и предвидения писателя:

«Россия идёт вперёд мучительным, но славным путём, и позади её, благословляя её на этот путь, стоят фигуры великих пророков и среди них, может быть самая обаятельная и прекрасная фигура Фёдора Достоевского»^{30}.

По отдельным фразам и мыслям Достоевского в романе «Бесы» видно, что он был знаком с идеей пролетарской революции на Западе, с той ролью, которую западноевропейские идеологи отводили пролетариату в предстоящем преобразовании. Но писатель, вполне обоснованно, не видел в 60-х годах XIX века в пролетариате России той силы, которая могла бы что-то изменить. «Я удивляюсь, например, и тому, — говорит Петру Верховенскому член его организации Липутин, — что нам предлагают действовать так, чтобы всё провалилось. Это в Европе натурально желать, чтобы всё провалилось, потому что там пролетариат, а мы здесь только любители и, по-моему, только пылим-с»^{31}.

Несмотря на это, Достоевский всё же ждёт «спасения» именно от народа.

Рядом с героями «Бесов» на протяжении всего романа внятно слышится голос автора, который гневно осуждает происходящее, он словно говорит читателю, вновь и вновь повторяя: смотрите, это не те, кто может принести счастье и справедливость народу, это не революционеры, а мошенники.