Бета-тестеры. Дополнительное издание

— Как ощущения, герой-любовник? — чуть ли не мурлыкнула девушка, шутливо пихая его бедром. — Втюрил в себя девчурку, обольститель коварный, и ухом не ведёт. Хоть бы комплимент ей сказал какой, а? Бедный ребёнок извёлся весь; вертится, как уж на сковородке, посуду бьёт казённую, цвета меняет, аки флаги во времена революции.

— Ну вот чего ты издеваешься? — устало выдохнул Ксенобайт. — Что мне теперь делать, лучше скажи.

— А что, думаешь, Егор будет против? — фальшиво изумилась Минус, но под тяжёлым взглядом друга сдалась, посерьёзнела и так же устало вздохнула. — А что тут сделаешь? — спросила она. — Понятно же, что она не в тебя влюблена, а в Карпата. И не просто в Карпата, а в Карпата, идеализированного всеми фибрами души. Благородного, смелого, не думающего о собственной выгоде. Эдакий рыцарь на вороном коне. Такое только с возрастом проходит.

— С возрастом — это через сколько лет? — уныло осведомился программист. — У Егора нет такого количества посуды, а у меня — нервов. Варианты, Копия, мне нужны варианты.

— Недосягаем и недоступен, — подумав, предложила Минус. — Скажи, что у тебя кто-то есть. Только помни, что Лёнечка у нас существо импульсивное и мстительности от нас поднабравшееся, как бы конкурентку в капусту не порубила. Принцессы, они ради идеала и загрызть могут.

— Авторитет? — предположил Ксенобайт. — Вот кто для девочек её возраста авторитет?

— Егор, — фыркнула Минус. — Но, сдаётся мне, в такую версию она не поверит. Хотя, смотря как подать…

— Тьфу на тебя, извращенка, — Ксенобайт мрачно смерил подругу взглядом и оценивающе прищурился. — Ладно, есть у меня один вариант, как со всем этим разобраться.

— Ну, тогда вперёд и с песней, — чуть дёрнула плечом Минус. — С посудой я тут закончу, иди искать в лесу цветы. К весне как раз вернёшься.

— Чего? — озадачился программист.

— Не угадала, да? Не свадьба? — рыжая, не удержавшись, ухмыльнулась.

— Язва, — мрачно буркнул Ксенобайт и, брызнув оскорблённо взвизгнувшей Минус в лицо мыльной водой, спешно ретировался.

* * *

— М-м?

Минус не стала сопротивляться, когда подгадавший момент Ксенобайт решительно прижал её к стене в сенях прямо на глазах у возвращавшейся из бани Леночки. Чуть развернулась, прильнула ближе, окутав невесомой дымкой ароматов кофе и красок. И ледяным голосом заявила:

— От любопытства кошка сдохла.

«Разоблачённая» Леночка, наверняка залившись краской, поспешила сбежать в избу.

— Можешь уже убрать руки, — неуверенно предложила девушка через несколько полных неловкого молчания секунд.

— А ты хочешь, чтобы я их убрал? — совершенно серьёзно уточнил Ксенобайт.

— А ты не хочешь убирать? — Минус лукаво прищурилась и вдруг на мгновение коснулась губами щеки парня. — Ой, Чеширский кот хвостом толкнул, — ухмыльнулась она и неуловимым движением вывернулась из рук. — Я за холстом шла, вообще-то: я Егору рисунок обещала. Но, знаешь, завтра он уйдёт осматривать лес, и Леночка наверняка увяжется вместе с ним. А мне как-то не хочется идти на мороз.

— Они уйдут после завтрака?

— Именно, — подтвердила Минус. — Будить тебя завтра или предпочтёшь поспать подольше?

— Синицы по утрам орут, как сумасшедшие, я всё равно проснусь. К тому же, ты совершенно не умеешь растапливать печь. — Ксенобайт насторожённо наблюдал, как девушка перебирает загрунтованные холсты, проводя по ним пальцами. — В чём между ними разница?

— Разница в шлифовке, в количестве слоёв, в оттенке грунтовки, — Минус выбирала между двумя белыми прямоугольниками. — Взгляд-взгляд-взгляд… Этот. Если захочешь, я расскажу тебе. Или могу молча наблюдать, как ты пишешь программу. Или сварить для тебя кофе. Просто попроси.

— Что-то мне подсказывает, что просить и не придётся, — хмыкнул Ксенобайт и покровительственно забрал выбранный холст. — Идём, здесь холодно.

* * *

Станция «1024 километр». Старая мельница недалеко от озера Гиблое. 7 января. 09:41 реального времени.

— Чем ровнее отшлифовано, тем равномернее ляжет краска, — Минус щурилась, плавно водя кистью. — Брандашмыг, птица Тум-Тум… Ты был прав, в этом что-то есть. Но кто?

— Точно не Бармаглот и не один из персонажей, — Ксенобайт лениво перебирал рыжие пряди, то и дело принюхиваясь в попытке разобрать неуловимый запах. — Как ты можешь рисовать их?

— Мне тоже не очень уютно, но этот слой надо закончить, — поморщилась девушка. — Потом я буду рисовать тебя… Может, правда вирмы? Или Синяя Гусеница?

— Брандашмыги не разговаривают, а Гусеница грозится запихнуть свой кальян тебе в глотку. Не Гусеница, нет. Да и вирмы — маловероятно, они появились позже. Меня? Нарисуй себя, — запах напоминал что-то среднее между озоном и плавящейся канифолью. И Ксенобайта убивали собственные ассоциации, но рядом с Минус мир становился полон оксюморонов и парадоксов.

— Всего через несколько недель после запуска. Но ты прав, вряд ли это они. Может, кто-то из песни-заставки?