Без любви, или Лифт в Преисподнюю

Полковник: А мы с вами теряем драгоценное время в пустых препирательствах. Отдайте приказ – и не пожалеете!

Генерал: Я не позволю, извините за неприличное выражение, шмонать добропорядочных туристов в международном аэропорту. Не те времена за окном. Маски шоу на этот раз не состоятся. Исключительно из уважения к г-же Сонечке, ввиду личной моей симпатии к ней, я выделяю вам трёх лейтенантов постовой службы во главе с опытным капитаном спецслужб. И всё. Свою добрую волю готов проявить в последний раз. Знаете ли, мне мои лампасы пока что не трут. И погоны не в тягость, тем более, что со дня на день жду, когда же наконец потяжелеют на чуть.

Полковник: Ну, заранее не поздравляют…

Генерал: Тьфу ты, вот только не хватало мне, чтоб сглазил кто!

Генерал трижды плюёт через левое плечо и стучит по столу костяшкой указательного пальца правой руки. При этом брови идут вразлёт, и он так пучит глаза, что зрачки уж готовы вылупиться из покрасневших белков.

Полковник воротит в сторону козью морду, чтоб скрыть красноречивую гримасу: как же, блин, достал, а?! – и начинает придавливать, особо чеканя каждое слово и отделяя слово от слова.

Полковник: Но позволю напомнить вам, что в прошлый раз мои агентурные данные получили подтверждение из независимых источников. И вы это хорошо знаете.

Генерал: Не смешите меня. Ничего не подтвердилось.

Полковник: А как же рапорт пилота?

Генерал: Ха!

Полковник: Вы что, будете отрицать и рапорт?

Генерал: Короче. Обосновываю своё частично положительное решение исключительно тем, что в прошлый раз, когда МИГи были подняты в небо, один из пилотов утверждал, будто обнаружил некую цель, похожую на частный спортивный самолёт, который каким-то чудесным образом с необычайной лёгкостью оторвался от современной боевой машины.

Полковник: Вот видите?!

Генерал: Сей неимоверный факт зафиксирован в рапорте пилота как НЛО. Если случится нечто подобное и на этот раз, то милости прошу прямо к уфологам. Я пороюсь в своей картотеке и спишу вам, так и быть, парочку надёжных адресов от щедрот душевных, и совершенно безвозмездно.

Генерал поднимает руку, категорически упреждая всякие возражения.

Генерал: И последнее, что хотелось бы сказать. На прощание. Поскольку времени и в самом деле в обрез.

В Париж действительно вылетают сразу три художника по фамилии Рублёв – каждый с такой фамилией. Разными рейсами. Там конкурс имени Рублёва. Не знаменитого средневекового иконописца, а художников по фамилии Рублёв. И проводит этот конкурс какая-то, прости господи, вшивая ассоциация то ли двойников, то ли однофамильцев…

Полковник: Вот видите?! Я же говорил вам!

Генерал: Но наш-то, как вы сами только что битый час мне доказывали, уже не Рублёв. Он Золотов. В общем, очередная чушь собачья! Среди пассажиров, кстати сказать, наш Рублёв не значится тоже.

Полковник: Вот мы и проверим.

Полковник смотрит на часы на руке, и генерал – на свои. Протягивают друг другу руки для крепкого мужского пожатия. Ну разве что по скупой слезе не уронили на прощание.

Генерал: Вам и карты в руки. Удачи, полковник. Дерзайте. И передавайте, будьте столь любезны, мой наинижайший поклон прелестной Софье Андревне. Всенепременнейше! Рад буду оказать любую посильную услугу. А теперь всё, полковник, извини. Служба. Ни пуха, ни пера!

Полковник: К чёрту!

Полковник трижды плюёт через левое плечо и с достоинством покидает кабинет, стараясь держать уверенный бодрый шаг.

Действо второе

Всё тот же кабинет. Та же обстановка.

Генерал снимает телефонную трубку и, едва дождавшись ответа, отдаёт приказание. В его голосе смешивается нетерпение с раздражением.

Генерал: Бегом ко мне!

В дверь кабинета стучат – три коротких отрывистых громких удара.

Генерал: Войдите!

Петрович: Вызывали, товарищ генерал?