Без любви, или Лифт в Преисподнюю

Генерал: Ну, знаете ли, дружище, с такой логикой мы с вами зайдём в тупик: если во всяком гражданине, именно ввиду его законопослушности и успешности, подозревать преступника и негодяя, то как же мы должны относиться к тем, кто и в самом деле не в ладах с законом?

Полковник: Я этого не говорил…

Генерал: И наконец…

Полковник: Генерал, вы забываете – вы упустили из виду возраст ребёнка этой проститутки. Всё сходится, одно к одному – тютелька в тютельку.

Генерал: Ну да. Ему столько же лет, сколько вы идёте по следу…

Полковник: Именно! Сорвали куш – и залегли на дно. Ну и на радостях, от нечего делать…

Генерал: Да, полковник, вы, думаю, попали в самую точку: когда случаются перебои с электричеством, в стране резко повышается рождаемость. И это факт. Так что советую вам подбросить рацуху в качестве дополнения к одному из небезызвестных национальных проектов.

Полковник: Вы смеётесь?

Генерал: Какие шутки, полковник? Не смеяться – плакать в пору.

Полковник: Вполне согласен с вами. Но тогда надо глядеть в самый корень!

Генерал: А если в самый корень, то был ли, спрашивается, вообще младенец?!

Полковник: Как это?! Вы что, не доверяете мне? Агентурные данные…

Генерал: Засуньте их сами знаете куда. Факты! Нужны факты!!! Иисус, все знают, по воде ходил, ног не замочив. Это вера. А вот когда вы пройдёте по воде у меня на глазах и объясните мне, как вы это сделали, тогда я вам поверю. Вот это и будет факт, если два независимых свидетеля подтвердят…

Полковник: Отсутствие трупа, позвольте заметить, никогда не свидетельствовало о том, что убийства не было. Для этого надо предъявить живого человека, что будет свидетельствовать лишь о том, что именно этот человек не был убит. А другой?

Генерал: Да не обижайтесь, полковник. Я-то как раз вас понимаю. И готов помочь. И очень хочу помочь. Но!

Полковник: Я просто не понимаю, как можно отрицать очевидные вещи.

Генерал: Вещи, говорите? Но ни у нас в отечестве, ни в одном из уголовных дел как вещдок, ни на одном из известных аукционов, ни на чёрном рынке – нигде не мелькал ни один из тех предметов, которые вы указываете в перечне. При этом – заметьте! – …дцать полных событиями лет прошло… Я вообще сомневаюсь, не с очередным ли мифом мы имеем дело? Это смахивает на обыкновенную утку, что с годами всё жиреет да жиреет, оттого что кормят её всякими небылицами. Летать даже разучилась.

Полковник вскидывает обе руки кверху, как будто выражая тем самым полное несогласие со словами генерала. Но виду, что оскорблён, не подаёт.

Генерал: Ну, послушайте! Двадцать лет прошло с тех пор, как кто-то (неизвестно кто!) вынес (краном через окно, что ль?) три засыпных сейфа из разных частных квартир отставных провинциальных шишек, при этом не только не оставив следов, но и скрыв каким-то чудесным образом сам факт хищения от самих же собственников. Чудеса в решете, да и только!

Полковник: Не вынес, а опустошил.

Генерал: Да какая разница! Вынес или опустошил, или подменил… Ну вот объясните мне, что эти драгоценные сейфы там делали – без охраны? Мы ведь говорим не о дилетантах с улицы. Если речь идёт, конечно же, о партийной кассе, пускай и чёрной.

Полковник опять вскидывает обе руки кверху. Глаза навыкате от возмущения.

Генерал: Ну не белая же! Или в конце концов вам следует объяснить мне, каким таким чудесным образом касса, чья бы она ни была, может миновать бюджет и остаться белой и пушистой? Давайте будем называть вещи своими именами. Налоги-то уплачены сполна?

Полковник: Чёрная ещё не значит преступная. Тогда в эти слова вкладывалось совершенно иное понятие.

Генерал: А я и не утверждаю. Просто пытаюсь понять и разобраться. По нашим, однако ж, временам подобное сообщество людей в погонах обычно называют определённым термином – «оборотни». А подобная складчина – воровской общак. Впрочем, если вам так больше нравится, можете и впредь называть её кассой взаимопомощи.

Полковник: Генерал?! Вы же нагло передёргиваете…

Генерал: Молчать! Пока я говорю. Извините. Я ведь не об этом. Сами знаете. А то выставите меня тут этаким… Депутатом, прости господи… Без мыла в любую сраную дырочку готовы полезть, лишь бы имя засветить своё в прессе, а то и на голубом экране, как вечерняя звезда на небосклоне, замелькать. Голоса им, видите ли, честь заменяют.

Полковник: Да уж.