Без протокола: невыдуманные истории рассказывают дипломат Александр Богомолов и разведчик Георгий Санников

Я разложил в моем представлении действительно несметные богатства на рабочем столе и, чтобы лучше видеть, включил настольную лампу. Возвышавшаяся перед моими глазами горка из золота и платины, бриллиантов и жемчуга засверкала искрящейся и переливающейся гаммой многоцветья. Мне казалось, что я оказался в пещере из сказки «Али-Баба и сорок разбойников». И тут мне в голову пришла озорная мысль. Мне захотелось проверить реакцию на эти драгоценности моих лучших друзей, которым я доверял как самому себе. Разумеется, я им не назову источник поступления к нам этого «товара» и другие известные мне подробности. Я прикрыл «золотую горку» газетой и попросил принести еще две настольные лампы. Вошедший сотрудник и внимания не обратил, что там на столе начальника прикрыто газетой. Расположив как можно живописней драгоценности, так, чтобы разного цвета жемчужные нити переплетались с бриллиантовыми ожерельями и брошами, рассыпав сверху кольца и разместив вокруг этого «холма» рядами золотые монеты, я включил все три настольные лампы. Эффект был ошеломляющий! Искрящиеся лучи, преломляясь в направленном электрическом свете, буквально ослепляли. Вот это мне и было нужно. В разное время с небольшим перерывом я попросил трех друзей зайти ко мне, пообещав продемонстрировать нечто необычное. Предположение меня не обмануло. Эффект получился еще более впечатляющим, чем просто освещенное ярким светом настольных ламп сверкающее чудо.

На лицах первых двух моих друзей при виде возвышающейся на столе горки из золота и прочей «мишуры» отразилось чувство обычного человеческого удивления с элементами восторга, а затем один из них запустил руки в эту кучу, назвав ее «буржуазнонавозной», пропустил струящийся блеск сквозь пальцы и весело произнес: «Жаль, не наше, казенное. Подумаешь, нашел что показывать. Вот пропить все это, прокутить — вот было бы здорово!» При этом выражение лица его и глаз никак не изменилось. Подобная реакция была и у второго. Оставался мой самый близкий и, казалось, самый надежный друг. Я ему доверял больше всех. Появился и он. Я сдернул газету. Надо было видеть выражение его лица и глаза. Есть очень удачное, мне так кажется, немецкое выражение: Gluehende Augen — лихорадочный блеск глаз. Вот именно такой огонек сверкнул в глазах моего друга. Какая-то еле уловимая гримаска на доли секунды исказила его лицо. Эти короткие мгновения, как фотовспышка, подсознательной, не зависящей от человека реакции были мной зафиксированы. Усилием воли он мгновенно подавил в себе это проявление истинных, природой данных, переданных, может быть, даже и на генном уровне с молоком матери чувств…

Бросив на драгоценные вещи еще один, уже совершенно равнодушный взгляд, он с видимым безразличием произнес: «Откуда все это дерьмо? Ничего интересного!»

Я невольно вспомнил, как однажды мне довелось увидеть в сейфе одной из наших служб миллион долларов, миллион западногерманских марок, ну, и другой инвалюты, мирно покоившейся до поры до времени каждая на своем месте. Заведующий этим хозяйством взглянул на меня как-то оценивающе, потом сказал, что у всех, кто, может быть, впервые видит такие суммы, реакции возникают разные. Редко, но бывает, что обалдевают… Вот так и мой лучший друг! Мне представляется, что все определяется внутренним содержанием человека, его мировоззрением. Когда-то я вычитал из истории партии большевиков, что среди российских коммунистов было около 40 процентов своеобразных нигилистов в области восприятия материальных ценностей, прежде всего денег. Они вообще их отрицали. По-моему, истинные революционеры кроме здорового авантюризма несли в себе чувство огромной романтики. «Безумству храбрых поем мы песню!» Прав был Буревестник революции!

По-моему, вообще-то, в каждом или почти в каждом совмещается и плохое и хорошее, и черное и белое, и восторг и порицание. Такова природа вещей и человека. Разумеется, нужно быть снисходительным. Однако и учитывать это описанное мною явление при подборе людей на определенную работу. Такие качества, как природная жадность, чрезмерная страсть к накопительству, именуемая зачастую стяжательством, не должны быть у людей в нашей Службе. В наши дни такую проверку можно провести гораздо проще и дешевле…

«О БЕДНОМ ЧЕКИСТЕ ЗАМОЛВИТЕ СЛОВО…» 1974 год