Безликая королева

— Наверное, совсем. Во всяком случае, я не помню, чтобы радовалась жизни. Мы жили бедно, как живут многие, и не счастливо, как большинство. Моя мать была женщиной совершенно лишённой воли, часто подвергалась побоям мужа, который… не был моим родным отцом. Я даже не знала отца в лицо, он умер слишком рано, и мать вышла замуж снова. Конечно, вопрос о том, как я должна звать её мужа никогда не стоял. Отец… никем иным он мне быть не мог. Она вскоре родила сына, но он скончался от лихорадки будучи младенцем. Через некоторое время она забеременела опять, но потеряла ребёнка, когда муж в порыве ярости в очередной раз избил её, а после они уже не смогли зачать дитя. Не помогали знахарки и ритуалы, поэтому до самого конца я оставалась единственным ребёнком в семье, ненавистным обоим родителям. Мать печалилась, что я не сын, а отец, что не его ребёнок. Мать, конечно, иногда делала вид, будто я ей не безразлична, но лишь затем, чтобы угодить отцу, или затем, чтобы хоть от кого-то получить благодарность. Но я всегда считала, что так и должно быть, что мы, женщины, просто обречены на страшную жизнь изначально. Мать боялась отца, и я тоже боялась его. Он бил по любому пустяку. Нужно было хотя бы прикинуться идеальной дочерью. Я помню… один раз мать приготовила репу. Была ранняя весна, в нашей кладовке уже ничего не осталось, и приходилось питаться остатками, а отец ненавидел репу. Он возмутился, почему на столе нет свинины, но мать ответила, что свиней осталось всего три, и мы не можем зарезать их, обрекая себя тем самым на дальнейшую нищету и голодание. И знаешь, что он сделал? Он завязал вокруг её шеи верёвку, затем привязал к свинье и гонял её, пока мать, как ненужный балласт волочилась в грязи и задыхалась. К благу или худу, она не умерла, и с тех пор всегда пыталась сделать так, чтобы на нашем столе было мясо. Она совершала ужасные вещи: продавала себя другим мужчинам. Знала, что в случае открытия правды её ждёт верная смерть, и всё равно шла на это. Я не понимала, почему она любит этого тирана, но она любила. Когда я убила его… она не почувствовала освобождения. Страх и ненависть ко мне — вот всё, что у неё осталось.

— Ты убила отца?

Гелата горько усмехнулась.

— Он это заслужил, но признаюсь, это вышло непроизвольно. У меня не было намерения лишать его жизни, даже вредить, но в тот момент Энэйн впервые показала себя. Моё тело теперь принадлежит и ей, сыграло чувство самосохранения. Она не позволила ему избить меня. Тогда я думала, что это ужасно. Мне даже показалось, что я, как и мать, скорблю об этом человеке, я плакала и убивалась. Мне было дико страшно. Я даже не поняла, что причина его смерти во мне. Только многим позже картина начала проясняться. И сейчас я ни о чём не жалею.

По спине Эдгара пробежал холодок.

— Значит, теперь твоя жизнь стала лучше?

— Не хуже уж точно.

— Что ж… тебя можно понять.

— Ты так считаешь?

— Да. Не знаю почему, Гелата, но… я желаю тебе лучшего. Надеюсь, однажды ты станешь свободна и обретёшь то, что ищешь.

— Что же я ищу?

— Тебе одной ведомо.

На этом их короткий диалог прервался.

***

— Разбуди меня через несколько часов, — обратилась Гелата к Эдгару, когда они устраивались на траве, чтобы предаться сну. — Нужно, чтобы кто-то бодрствовал. Спать под открытым небом опаснее, чем в стенах храма.

Юноша согласно кивнул. Гелата заботливо обняла альбиноску, которая начинала хныкать, если ей приходилось засыпать одной. Через полчаса обе погрузились в сон, и Эдгар затушил костёр, чтобы не привлечь внимание лесных хищников. Он облокотился на близ растущее дерево и стал прислушиваться. Умиротворённая тишь. Редкие шепотки ночных насекомых. Ночь была тёмной, но лучный свет всё-таки проникал через кроны деревьев.

Эдгар уставился на замерший силуэт Гелаты. «Она многое пережила. Наверное, будь у меня такая жизнь, и я бы начал убивать, не сожалея об этом. Ведь не поступай она так, где бы сейчас оказалась? Была ли бы по-прежнему жива?»

Увлечённый мыслями, он начал впадать в полудрёму. Внезапно юноше показалось, что он слышит детский плач, и это заставило его встрепенуться. Делэль спала в объятиях Гелаты. Померещилось? Он внимательно осмотрелся по сторонам. Звук никуда не исчез. Откуда ребёнок посреди леса, ещё и в такой поздний час? Может, заблудился? Или кто-то бросил его здесь? Или…?