Безмолвный Крик

– Нет, Вик, нет. Не в них вообще дело. Они тут ни при чём.

– Тогда кто при чём? – Он посмотрел на меня очень серьёзно. И я вздрогнула, когда спросил: – Я?

В тот момент мне стало страшно. Почти так же страшно, как прошедшей ночью перед лицом безумного преследователя. Вик протянул руку, мягко убрал с моего лица налипшие волосы.

– Я был вчера таким г-грубым молчаливым истуканом, потому что мне по-о-озвонил лечащий врач бабушки. – Он сглотнул, прежде чем продолжить: – Ей осталось очень немного. Он сказал так. И я п-просто… должен был обдумать это. Немного прожить и успокоиться. Потому что, кроме неё, у меня б-больше никого нет.

– Господи, Вик.

Я села на кровати, свесив ноги вниз. Он кротко взглянул мне в лицо. Потом предложил руку.

– Спустишься ко мне?

– Да.

Он помог слезть вниз, и мы оба сели на койку Дафны. Вик сгорбился, его плечи поникли. Он выглядел усталым и помятым, и только сейчас я заметила это. Влюблённая дура. Дальше своего носа ничего не видела! Если бы только я думала больше о нём, чем о себе – взаправду думала, – поняла бы, что он не в порядке.

– Прости, что тебе пришлось за мной бегать и выводить на этот разговор, – сказала я.

– Это ты п-прости, что не вышло поговорить вчера. Я вёл себя так ужасно. Четвёртый десяток, а в мозгах ветер – так бабуля бы сказала.

– Ты был не обязан… – Я покачала головой и застыла, когда он резко сказал:

– Нет, о-обязан. И я хотел.

Мы замолчали, не глядя друг на друга, но касаясь плечами. Это тепло и эта близость, и просто то, что он был рядом, успокаивало. Он отогнал все мои тревоги и беды, сам того не зная, и за одно это я была ему благодарна. Так спокойно, как с Виком, я не чувствовала себя ни с кем уже долгое, долгое время.

– Чем она больна? – мягко спросила я и взяла Вика за руку. Он не стал сопротивляться. Молча стиснул мою ладонь, посмотрел на носки пыльных ботинок, точно обдумывал свой ответ.

– Онкология. У стариков это ча-асто бывает, Лесли.

Я заметила, что он стал заикаться сильнее, и сжала его ладонь.

– Она получает лечение?

– Д-да, мы с врачами сделали всё, что до-олжны были. Но такое бывает, Лесли. Ей семьдесят шесть, так-то. Мы думали, всё по-по-прошло, но… – Он крепко зажмурился, помолчал. Потом продолжил: – С ней случилась бытовая т-травма, которая всё усугубила.

– А как она перенесла химиотерапию?

Он удивлённо взглянул на меня, будто не ожидал, что я спрошу об этом, но кивнул.

– Тяжело. Она больше не за-захотела лечиться. Отказалась.

– Понимаю. – Я тихо добавила: – Моему папе она не помогла.

Вик резко нахмурился, что-то обдумывая. Затем положил ладонь мне на плечо и притянул к себе.

– Мне жаль.

– А мне жаль твою бабушку, – сказала я и расплакалась, хотя не думала, что смогу выдавить даже слезинки.

Вик растерянно опустился на колено и коснулся руками моего лица. В его глазах была тревога.

– Прости, – всхлипнула я и прикрыла рот рукой. – Прости, я не хотела. Просто я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Мы всё это уже пережили. И это ужасно, Вик. Это чудовищно. Я знаю, через что вы прошли с ней…

– Не нужно было го-оворить с тобой об этом, – горько сказал он. – Идиот.

– Нет, это ничего! – Я снова всхлипнула, но тут же утёрла щёки и встряхнула ладонями, чтобы успокоиться. – Ничего. Сейчас не ты должен меня утешать, а я тебя.

– Иди сюда.

Мы обнялись, и я уткнулась носом ему в шею, в воротник коричневой полосатой рубашки, крепко зажмурившись. Горячие слёзы потекли по щекам опять, обжигали их, капали на плечо Вика. Мне хотелось выжать из себя всю эту боль, выдавить её, как гной из раны, и больше никогда не чувствовать, что она воспалена. Вик мягко баюкал меня, поглаживал по спине, и всё, чего мне отчаянно хотелось в ту секунду, – признаться ему, что меня преследуют, и что я не могу быть в безопасности, и что ему рядом со мной небезопасно тоже. В ту секунду, о да, я верила, что могу ему довериться.

– Мне так жаль, – очень тихо сказал он. Я только крепче стиснула руки вокруг его шеи. – Мне жаль, что тебе всё это пришлось пережить. Ну, ну. Тихо, родная, чикáла, тихо.

Мир стал куском льда. И я почувствовала, что задыхаюсь.

– Тихо, – ласково прибавил он и погладил меня по немеющему затылку.

Потом всё было как во сне. Я отстранилась от него, глупо улыбаясь сквозь слёзы и надеясь, что в моих глазах он не заметит ужаса, сбивчиво попросила выйти на воздух. В домике стало нестерпимо душно. Вик нахмурился.

– Как скажешь, чикáла. Пойдём.

Мы вправду быстро вышли. Он придержал меня за локоть. Сказал, что я очень бледна, и спросил, хорошо ли себя чувствую. Я солгала, что теперь – куда лучше, чем прежде, но сердце лихорадило от страха. Слово в слово, он повторил то, что сказал прошлой ночью Крик. И этой коротко брошенной фразы мне хватило, чтобы понять.

Я испугалась Виктора Крейна, до чёртиков.

* * *

– Ты будешь рыбу или кролика, Лесли? Лесли?

– Лесли!

Я вздрогнула и подняла взгляд на Дафну. Она с укором посмотрела на меня и снова взялась за дело. Вместе с остальными она хлопотала у костра над барбекю.