Безмолвный Крик

Раньше я знала, каким будет моё будущее, хотя и не была от него в восторге. Зато жила спокойно и плыла по течению, по заранее намеченному руслу. Всё встало с ног на голову, когда умер отец. Тогда я поняла, что в реке жизни могут быть волны, подводные камни и опасное течение. Нас с Хэлен бросили в воду, как слепых котят, отобрав и отца, и мать – только его зарыли в землю, а её будто подменили, сделав и без того жёсткий характер вовсе невыносимым. И хотя времена просветления иногда наступали, но они не были глотком свежего воздуха – скорее, от них становилось ещё труднее, потому что тогда наваливались воспоминания счастливого прошлого, невыносимые здесь, в тихом, беспросветном, неясном настоящем.

В домике послышался тихий, почти незаметный скрип деревянной половицы. Я тут же насторожилась, встала на локтях и осмотрелась. В неясной густой темноте едва можно было различить двухъярусные койки вдоль стен. Неполная луна смотрела в окна, бросая на пол длинные кривые тени. Спокойное, ровное дыхание доносилось с каждой постели. Я со вздохом легла на подушку и потёрла кулаком глаза. Сама себя накрутила.

Вдруг кто-то упал на меня сверху – тяжёлый, как камень, и закрыл мне рот ладонью. В темноте было сперва не разобрать, кто это, и я барахталась и билась, пока наконец не ударила коленом – судя по всему, удачно, потому что руку убрали с моего рта. Вмиг набрав воздуха в грудь, хотела прокричать «помогите», но меня резко схватили за горло и сжали его с такой силой, что я захрипела. А потом впечатали в подушку затылком, и из темноты выплыла белая маска, покрытая потускневшими карминовыми полосами. Я не верила своим глазам. Выпучив их, хватала осипшим горлом воздух, понимая, что в лёгких его почти нет.

Этого не может быть. Это сон, воображение! Это не может быть в самом деле он! Здесь, в лагере!

– Здравствуй, Лесли, – тихо произнёс Крик и склонил чуть набок голову. Голос у него был ледяным, впору на куски колоть.

Я сглотнула. Он ощутил это большим пальцем, которым надавил мне на гортань. Я попыталась простонать хоть что-то, чтобы позвать на помощь, но Крик медленно покачал указательным пальцем перед носом. Затем наклонился и хрипло шепнул:

– Ты не скучала?

Я вспоминала о тебе только в кошмарных снах.

Он чуть ослабил хватку и ждал, что я скажу, но слышал только моё молчание. И, верно, это было ему хуже тысячи бранных слов. В глазницах маски было видно, как он сощурился. Затем взял меня за нижнюю челюсть, крепко сжал её пальцами и заметил:

– Я думал, ты будешь благоразумна.

Он неторопливо снял с бедра нож и положил лезвие мне под грудь. Шепнул:

– Пикнешь – и всё кончится. Кивни, если поняла.

Я кивнула. Это было нашей обычной игрой, правила я знала, дразнить его было опасно. Он отпустил моё лицо и несколько раз тихо кивнул.

– Моя умница. К тому же… – Он медленно опустил руку мне на шею, а оттуда – ниже, положив пальцы между грудей поверх свободной футболки, в которой я спала. – Звать кого-либо бесполезно. Я добавил кое-что в вашу еду. Так что, в какой-то степени, то, что вы едите одну и ту же баланду из столовой, значительно облегчает мне задачу.

– Что ты сделал? – одними губами испуганно спросила я, сразу подумав про яд.

Крик рассмеялся.

– Сама наивность. Ничего такого, просто они, в отличие от тебя, на ужин получили немного «Белсомра». Это снотворное. Поспят покрепче, только и всего. И не помешает нашему свиданию. Это же свидание, верно?

Я промолчала.

– Верно? – Голос стал жёстче.

Пришлось ответить.

– Верно.

– Вот и славно.

На узкой койке под потолком едва хватало места для меня одной, но его это не смущало. Он навис надо мной, поставил колено между ног и вынудил раздвинуть их. Как бы я ни сопротивлялась ему, но он был больше и сильнее, и готов на всё, лишь бы заполучить то, что хочет.

– Ты не была такой уж хорошей девочкой, Лесли. Понимаешь, о чём я?

– Нет. Я всё делала, как ты хотел. – Теперь мне стало страшно. Я одна, все накачаны снотворным. Все? Даже Вик? Будь он здесь, помог бы мне?

– Я так не думаю.

– Как ты сумел не опоить меня?

Он тихо рассмеялся и с нежностью коснулся кончика моего носа указательным пальцем в перчатке. Я вжалась в подушку затылком, лишь бы избежать его прикосновения.

– Всё тебе расскажи, малышка. У меня свои хитрости. И мы сейчас говорим не обо мне. Я пришёл, чтобы напомнить кое о чём. Видишь ли, ты, верно, забыла, но у тебя есть только я, Лесли. Я. – Он помолчал, спокойно глядя на меня сверху вниз. – И больше – никого.

– Я помню.

– Лжёшь!