Безмолвный Крик

Я не смотрела на него. Всё, что у меня было на руках, – только собственные опасения, больше ничего, но всё равно я хотела держаться от него подальше после сегодняшнего утра.

Я проглотила завтрак, когда в столовую вошли вожатые. Ребята смотрели на них с любопытством. Под закатанным рукавом полосатой рубашки Вика выглядывала белая повязка, выглядел он неважно, и ребята начали перешёптываться, что стряслось. Он окинул столовую холодным взглядом, и все уткнулись в тарелки, а я обратила внимание на Джонни Палмера. Он спокойно сидел за соседним столом, нарочно игнорируя Крейна, когда остальные только и таращились на него.

После завтрака нас вывели на площадку перед домиками и объявили, что мы разделимся на две группы: с первой Виктор Крейн должен был пойти в лес. Кто хочет с ним, повязывает себе на руку алую повязку. Вторая группа – с жёлтыми повязками – останется с мисс Бишоп и будет плавать по озеру на лодках и каноэ. На другой день группы сменятся, а пока нам предстояло выбрать себе вожатого.

Одной из первых я, не мешкая, перешла к Виктору в группу и с удовольствием взяла у него из рук алую повязку. Дафна помогла обвязать предплечье, присоединившись ко мне, и усмехнулась:

– Стиву, конечно, совершенно не к кому ревновать.

– Да ты реально достала! – шикнула я и помогла ей с повязкой.

Стив с кислой физиономией стал одним из «красных», как и Джесси Пайнс. К нам также присоединилось несколько ребят, но, по счастью, неразлучное трио во главе с Палмером обзавелось жёлтыми лоскутами.

Мисс Бишоп повела свою шумную ватагу к озеру, скомандовав перед тем вооружиться спасжилетами, а мы встали против Вика. Он подтянул ремень на рюкзаке, мельком поглядев на нас, но не задерживаясь ни на ком. И стало чуточку жаль, что меня он тоже равнодушно окинул глазами.

– Прежде чем м-мы войдём в лес, – негромко сказал он, – запомните несколько правил. Постарайтесь с этого дня, п-попав в него, воспринять себя не отдельным человеком, а его частью. Что бы вы там ни встретили, на тропе, не разрушайте его целостность и равновесие. Вы здесь г-гости. К тому же шуметь просто небезопасно.

– Какие красивые индейские сказки, – пробормотал мне на ухо Стив.

Он подошёл сзади совершенно незаметно, и я ничего не ответила, но придвинулась к Дафне.

– Есть хорошая фраза, – продолжил Вик. – Скажи мне – и я забуду, п-покажи мне – и я не смогу запомнить, п-привлеки меня к участию – и я пойму.

Стало совсем тихо. Дафна хмыкнула:

– Загрузил всех по полной.

– И не говори, – добавил Стив.

Вик взвалил внушительного вида мешок-разгрузку себе на плечо и бросил:

– Короче. Идите за мной и не шумите.

Мы ступили в чертоги леса. Сперва он показался бессмысленным и непонятным скоплением разномастных деревьев, прелой листвы, овражков и кочек. Взгляд разбегался, нигде не было тропы, к которой я привыкла, когда ходила с отцом в поход на четвёртое июля. Вик неторопливо шёл между деревьев, каким-то образом постоянно оказываясь впереди, хотя парни стремились его догнать. Мы всматривались и вслушивались – наш вожатый велел хранить строгое молчание, и говорить друг с другом запрещалось. Если кто-то заговаривал, Вик останавливался и ждал, пока мы не заткнёмся. Что ж, действенный способ добиться тишины. Сначала она казалась слишком неестественной и давящей, но очень скоро перестала тяготить.

Вик только делал вид, что не следил за нами. На самом деле следил, но куда более чутко и незаметно, чем мы думали. Когда Бен случайно свернул с тропы к кустам дикого орешника, Вик оказался рядом и тут же придержал за плечо, направляя обратно. Мы словно следовали по золотящемуся лесу за призраком. Он мелькал впереди, поджидал и манил следом. Со временем я стала видеть под ногами не просто мох, кочки и деревья, а узкую тропу, изгибающуюся по узорам опавших листьев.

Мы забрели далеко от лагеря и устали настолько, что, когда Вик скомандовал: «Отдых», я вместе с остальными ребятами просто повалилась на землю. Ноги гудели. А когда он заговорил, голос через два часа молчания показался фантастически громким, особенно здесь, на маленькой залитой солнцем прогалине.

– Мы сюда пришли не п-просто так.

Стив выдохнул и сел на листья по-турецки, со скепсисом спросив:

– А зачем же? Проникнуться духом чащи по дороге? Сблизиться с матушкой-природой?

– Вообще-то, нет, – не смутился Вик. – Мой п-план такой: сделать с вами марш-бросок вокруг всего лагеря и вымотать по максимуму, п-прежде чем дать в руки вот это.

Первыми восторженно загомонили парни: девушки тоже выдохнули «ого», когда Вик по одному начал доставать из мешка за плечами, сгружённого на землю, топорики с деревянными рукоятками.

– Разбирайте.

Каждый из нас взял по топорику. Я взвесила свой в руке, любуясь холодным блеском стали и ощутив приятную тяжесть в ладони, и подумала: вот что чувствует Крик, держа в руке нож. Уверенность в себе, тёмное удовольствие, обжигающую власть. И это оружие, которым я не умею пользоваться. Что же ощущает он, обращаясь со своим мастерски? Комплекс бога в полной мере?

– Зачем нам топоры, мистер Крейн? – осмелился спросить Бен.