Безнадежный пациент

– Знаете, а ведь вы меня чуть не поранили, – продолжает говорить Виллнер. – Втыкать в людей шприцы – затея так себе.

Я осторожно вылезаю с правой стороны и поднимаюсь на колени. И тут я замечаю, что он нагибается, чтобы заглянуть под машину. Быстро спрятавшись за передним колесом, я смотрю, как он проверяет, нет ли меня внизу. Виллнер все еще думает, что я где-то здесь, и времени на поиски у него хоть отбавляй.

До меня доходит весь ужас моего положения: я заперт в трюме на яхте посреди моря. Слабый, едва одетый, дрожащий от холода, с медленно затуманивающимся сознанием из-за укола седативного. Сейчас я для Виллнера все равно что бегающая по кораблю крыса, которую он вот-вот поймает за хвост и бросит в клетку Призмолл-хауса. Я с тоской гляжу в коридор, думая о провалившемся побеге. И вдруг меня осеняет: сколько я страдал от грубой силы Виллнера, чего стоит вся эта жестокость, замаскированная под вежливость, постоянный страх, который внушает одно его присутствие! Внутри закипает злость, а вместе с ней приходит новое озарение.

Я осторожно тяну ручку передней двери автомобиля. Дверь беззвучно приоткрывается: брелок системы бесключевого доступа в кармане у Виллнера как раз рядом. Брелок сработал бы с любого места в гараже – радиуса действия хватило бы.

Виллнер медленно встает на одно колено.

– Прячетесь за багажником? – непринужденно спрашивает он. – Я не играю, приятель. Вы делаете хуже всем нам. А ведь она продолжит вас лечить, несмотря ни на что. Мир ее не заслуживает.

Виллнер поднимается на ноги и идет к багажнику. Я слышу, как он удивленно охает, наконец-то увидев одиноко лежащую канистру.

– Ах, вот оно что! – сам себе говорит Виллнер, глядя на предмет, необъяснимым образом выпавший из закрытого шкафа. Его подозрения перерастают в уверенность. – Ну, это уже перебор!

Виллнер идет к задней стене гаража, а я как можно тише пробираюсь на водительское сиденье. Стараясь дышать ровно, кладу руки на руль и дрожащим пальцем жму на кнопку зажигания. Автомобиль оживает. В зеркале заднего вида я вижу, как Виллнер резко разворачивается и с выпученными от изумления глазами и открытым ртом смотрит на машину, словно собирается что-то сказать. Я врубаю задний ход и втапливаю в пол педаль газа.

Истерично орет парктроник, колеса с визгом крутятся назад, машина на полном ходу врезается в Виллнера. С громким хрустом он припечатывается спиной к стене гаража, а лбом влетает в заднее стекло автомобиля. Ехать мне уже некуда, но я еще сильней жму на газ, а сзади, корчась от боли, хрипит Виллнер.

– Пожалуйста!

Я переключаю скорости и отъезжаю вперед, слегка стукнув передним бампером противоположную стену. Виллнер падает, затем медленно пытается встать, но ноги его не держат. Он поднимает руку. Я вижу в зеркале его умоляющие глаза.

– Пожалуйста…

Снова врубаю задний ход и с силой давлю на газ. Внедорожник приближается к распростертой на полу фигуре. А дальше глухой стук, влажный хруст и тишина, нарушаемая лишь ровным гулом двигателей «De Anima».

Я больше не в силах сдерживать эмоции: все мои попытки сопротивляться, которые были жестоко подавлены, вся несправедливость, которую мне пришлось вынести, вся накопившая ярость прорываются в наэлектризованной тишине утробным ревом. Вулканическое извержение вышедших из-под контроля чувств, словно катарсис – я без сил роняю голову на руль.

Потом с трудом вылезаю из автомобиля и, пошатываясь, иду к канистре, которая лежит в полуметре от безжизненных пальцев Виллнера. Ставлю канистру. Слышно, как внутри булькнуло горючее. Медленно откручиваю крышку и, морщась от едкого запаха, снова кладу канистру на бок.

Густая, отливающая перламутром жидкость медленно льется на пол, растекается под внедорожником, пропитывает одежду Виллнера. Помню его слова, когда мы однажды в полночь сидели на лужайке возле Призмолл-хауса. Он сказал, что я даже не представляю, каково это – свобода действий и никакого чувства вины. Пожалуй, Виллнер был прав. Я бы не смог жить без чувства вины. Даже за все, что сделал сегодня. Вряд ли мне когда-нибудь захочется такой жизни.

Зато о следующей части своего плана я точно не пожалею. Я надеваю на немеющую руку несколько спасательных жилетов и двигаю их к плечу. Кое-как открываю бардачок, достаю оттуда синий коробок спичек и ковыляю на выход из гаража. Стоя на пороге, я зажимаю спичку в зубах, а коробок держу в дрожащих руках. Лишь с третьего раза мне удается собрать остатки координации и зажечь спичку. Я подношу ее к коробку и, когда он вспыхивает, бросаю его вглубь гаража.

Пары горючего вспыхивают мгновенно. Огненный столб взвивается до потолка. С трудом передвигая ногами, я шагаю в коридор и поднимаюсь по лестнице. Седативное все сильнее сковывает движения, но горячее дыхание разгорающегося пожара гонит вперед.

Добравшись до салона, я сталкиваюсь лицом к лицу с Коделл. При виде меня она изумленно застывает с фонарем в руке. Пламя еще не вырвалось из гаража, однако из коридора сюда уже пробираются черные клубы дыма и начинают заволакивать салон.