Безрассудная

— Да, я тоже так думаю. И она не сбежала невредимой — я позаботился об этом.

— Так, — растягивает Китт слишком знакомым тоном. Я вижу в его взгляде отражение отца, и тот возрождается в его словах. — Что ты хочешь этим сказать, Силовик?

Я слегка напрягаюсь.

— Полагаю, она направляется в Скорчи, пытаясь пересечь их со стороны Дора или Тандо. Хотя не уверен, что ей это удастся. С другой стороны, она имеет отвратительную привычку оставаться в живых, — мой голос звучит жестко, воплощая в себе того Силовика, которым он хочет меня видеть. — Я соберу людей и пустынных лошадей для погони за ней. Мы отправимся, как только сможем. — Я делаю паузу. — Ваше Величество.

Проклятье. Я просто не мог удержаться, да?

Китт изучает меня с любопытством, похоже, ничуть не смущенный этим обращением.

— А потом ты приведешь ее ко мне.

Я киваю.

— Ты сделаешь это?

Я смотрю на него, медленно выдыхая.

— У тебя есть основания сомневаться во мне?

Китт пожимает плечом, затем откидывается назад, скрестив испачканные чернилами руки на своей мятой рубашке.

— Просто я знаю вашу… историю.

Я напрягаюсь. Мы смотрим друг на друга, молча передавая то, что раньше никогда не произносили вслух. Комментарий Китта был тонким, а сомнение в том, что я выполню его приказ, — очевидным.

Мой ответ прозвучал холодно.

— Это другое. И ты это знаешь.

— Другое? — обманчиво невинным тоном произнес Китт. — У тебя не было привязанности к тем детям, но ты все равно спасал их от наказания, несмотря на их преступления.

— Китт… — начинаю я, но он резко меня перебивает.

— Послушай, я не говорю, что спасать детей было неправильно, — он безрадостно смеется. — Я не чудовище. Изгнание Обычных вместе с их семьями вместо казни было проявлением милосердия, хоть и небольшим. Но, — его глаза темнеют, — ты неоднократно нарушал приказы отца. Снова и снова.

Я раздраженно вздыхаю. Упоминание отца заставляет меня проиграть спор, даже не вступив в него. В глазах Китта, ничего из того, что я говорю, не сможет оправдать мои поступки в отношении предыдущего короля.

— Я всегда исполнял приказы, — вздыхаю я. — И всегда буду. Это было исключением.

— Исключением? — повторяет Китт, впиваясь в меня скептическим взглядом. — Ты не будешь делать исключения, потому что я король? И потому что знаю правду?

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не уставиться на него.

— Ты хочешь, чтобы я казнил детей? — моя грудь тяжело вздымается, а сердце болезненно колотится о ребра. — Одно лишь слово, и все будет сделано, мой король.

Дерьмо.

Я прикусываю язык, чтобы сосредоточиться на вспышке боли, а не на захлестнувшей меня волне гнева. Последнее, чего я хочу — это видеть в Китте просто короля, обращаться с ним, как я обращался с тем, кто был до него.

Китта легко любить до тех пор, пока он не становится похожим на отца, который практически не любил меня.

— Кай, — тяжелый взгляд короля смягчается вместе с его голосом. — Я знаю, что это не простой приказ. Полагаю, я просто… параноик. Я был свидетелем того, как ты шел наперекор приказам в прошлом, — заметив мой взгляд, он быстро добавляет: — По веским причинам. Именно поэтому я забеспокоился, потребовав от тебя привести ее ко мне, — его глаза наполнены эмоциями, которые я не могу распознать. — А что может быть сильнее страха ослушаться приказа, чем твои чувства к ней?

Мы не сводим глаз друг с друга, а в горле застряли непроизнесенные слова. Я хочу возразить, заставить свой рот открыться и извергнуть убедительные слова, противоречащие его обвинению. Но он прав, и мы оба это знаем. В первую очередь, ее освободили мои к ней чувства.

Эта мысль поражает меня, заставляя прийти к выводу о том, что Китт знает это, знает, что я уже отпустил ее однажды, и он таит на меня обиду. Но ничего на его спокойном лице это не подтверждает, и я решаю похоронить эту мысль прежде, чем она успеет сделать это со мной.

— Для тебя это так же непросто, — тихо говорю я, проверяя на прочность наши с Киттом чувства к одной девушке.

⠀⠀Он почти смеется.

⠀⠀— О, так теперь мы говорим об этом?

⠀⠀Мы обходили стороной эту щекотливую тему еще до того, как Пэйдин решила перерезать сухожилия на шее нашего отца тем самым кинжалом, что сейчас пристегнут к моему поясу. Она отважна, но мы старались не озвучивать эту мысль, опасаясь, что она вобьет клин между нами.

⠀⠀Влюбиться в нее было неизбежно.

⠀⠀— Все, что я чувствовал к ней, угасло в тот день, когда она убила его, — легко произносит Китт.

Ложь.

⠀⠀Я говорю самому себе то же самое, стараясь убедить себя в правдивости этих слов.

⠀⠀— Мне знакомо это чувство, — киваю я.

Ложь.

⠀⠀Мы смотрим друг на друга и тонем в нашем общем заблуждении. И больше ничего не говорим, не желая признавать, что лжем и себе, и друг другу.

⠀— Я верну ее тебе, Китт, — мой голос звучит тихо, но вкрадчиво. — Прежде, чем стать твоим Силовиком, я был твоим братом. Моя верность принадлежит только тебе и никому другому, — я на мгновение замолкаю, позволяя словам проникнуть в его сознание. — Она убила и моего отца, знаешь ли.

Между нами повисает тишина.