Безрассудная

— Ты мне угрожаешь? — он смеется, резко и язвительно. — Ты не можешь мне угрожать, малыш. Я прикажу своим людям разорвать тебя на куски. Я практически владею этим городом.

— Ты никогда не видел, как я сражаюсь, — я небрежно пожимаю плечами. — Так что, если мне нужно вернуть их тебе по частям, чтобы показать на что я способен, то, полагаю, мне придется это сделать.

Мысль о том, чтобы разорвать кого-то на куски, вызывает у меня тошноту, но взгляд, который я на него бросаю, выражает совершенно иное чувство. Проходит несколько медленных секунд, после чего на его губах расплывается улыбка.

— Мне нравится твой дух, малыш.

Я проглатываю облегчение.

— Это значит да?

— Твой бой через час, — он достает лист пергамента, на котором указаны имена предыдущих бойцов и сумма, которую они заработали. — Я даю тебе шанс, так что не разочаруй меня, малыш. Ты не захочешь узнать, что бывает, когда я разочаровываюсь.

Я киваю, скрывая улыбку.

— Сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю.

Он недоверчиво качает головой, словно уже сожалеет о своем решении.

— Это мы еще посмотрим. Я Рафаэль, — его взгляд скользит по моему скрытому под платком лицу. — Как нам звать тебя, малыш?

Я осматриваю клетку и огни, мерцающие над ней. Легкая улыбка искривляет мои губы, мягко растягивая шрам.

— Тень.

Глава десятая

Кай

Даже лунный свет здесь кажется теплым.

Бледно-серебристые лучи проскальзывают между трещинами зданий и занавесками, словно хрупкие пальцы, отчаянно пытающиеся прорваться сквозь преграду на своем пути. Я дергаю за платок, повязанный вокруг лица: кроваво-красная ткань предназначена для защиты рта от песка, однако он все равно скрипит на зубах.

Я оставил своих Гвардейцев на ночь, как и в предыдущие четыре раза с тех пор, как мы прибыли в Дор. Большую часть дня я провел в одиночестве, осматривая улицы и всевозможные щели, в которые она могла пробраться. Каждый раз, когда я отдергивал занавески, распахивал обвалившуюся дверь, спрашивал, не видел ли кто-нибудь Серебряную Спасительницу, она ускользала от меня все дальше.

Она призрак в человеческом обличье. Это все равно, что пытаться сжать в кулаке ветер, не видеть его, но ощущать, как он скользит меж пальцев.

И, осознав это, я начинаю чувствовать нечто схожее с облегчением.

Сегодня ночью теплее, чем обычно, поэтому я весь покрыт потом и песком. Сворачивая на тихую улочку, ощущаю небольшое беспокойство из-за тишины, которая поглощает этот город каждый вечер. Смею предположить, что причина заключалась в общей усталости после долго дня борьбы на улицах и проталкивания сквозь потоки тел.

Я бросаю взгляд на проходящего мимо стражника, который выглядит каким угодно, только не внимательным. Я делаю глубокий вдох, подавляя желание затеять драку из чистого любопытства, чтобы посмотреть, что сделает этот ленивый ублюдок. Они хуже, чем большинство Гвардейцев в Илии, и это о чем-то говорит.

Отсутствие силы здесь тяготит меня, отдаваясь глухим гулом где-то глубоко внутри. Я чувствую странную тяжесть, будто мне не хватает частички себя. В отличие от остальных Элитных, моя способность зависит от окружающих, и Гвардейцы, которых я привел в Дор, — единственные, от кого я могу подпитываться. После того как я провел всю свою жизнь в окружении Элиты, отсутствие их и сопутствующих им способностей настолько чуждо, что это пугает.

Я никогда не чувствовал себя таким уязвимым.

Внезапное, легкое давление на бедро заставляет меня напрячься и осторожно потянуться к спрятанному кинжалу. К ее кинжалу.

Мешочек с монетами.

Вот что им нужно.

Это то, чего она хотела в тот первый день, когда я ее встретил.

Может ли это быть она? Может ли она повторять события, даже не осознавая этого?

Черт побери, даже она не настолько наглая, чтобы красть у меня, зная, что это я. Мое сердце колотится, мысли путаются, а пульс ускоряется.

Повернись.

Я сглатываю, наслаждаясь секундами, в течение которых я все еще нахожусь в неизвестности.

Повернись и посмотри на нее. Посмотри в лицо той, что унесла жизнь твоего отца. Той, что украла не только твои деньги, но и твое с…

Я отвожу ногу назад, цепляя лодыжку вора, бесшумно крадущего мое серебро, и рывком сбрасываю его на землю.

Небрежно. Не в ее стиле.

Разумеется, распростертое передо мной тело принадлежит не девушке, а девочке. Мои глаза расширяются одновременно и от удивления, и от попытки разглядеть что-то сквозь сгущающуюся тьму. В считанные мгновения девочка отталкивается в надежде оставить между нами немного пространства, и ее поношенные ботинки поднимают пыль, шаркая по земле.

Я делаю небольшой шаг к ней, слегка приседая, чтобы получше рассмотреть…

Внезапно перед моим лицом появляется кончик лезвия.

Моргаю. Это вышло… неожиданно, мягко говоря.

Я начинаю отступать, приподняв руки в знак капитуляции и не сводя глаз с оружия, зажатого в тонкой руке. Мой взгляд концентрируется на гравировках, мелькающих между маленькими пальцами, сжимающими рукоять.

Я знаю этот нож.