Безрассудная

Перевожу взгляд вверх, к взъерошенным волосам, обрамляющим бледное лицо.

Рыжие.

— Эбигейл, — выдыхаю я.

Она жива.

Чудо, что она пересекла Скорчи после того, как я изгнал ее вместе с приютившей ее семьей.

Нож в ее руке дрожит, однако голос звучит ровно:

— Откуда… как ты узнал мое имя?

Я стягиваю повязку с лица, после чего медленно приближаюсь к ней, держа руки так, чтобы она могла их видеть. В ответ я лишь говорю:

— Кажется, ты воспользовалась моим ножом.

Ее глаза расширяются от чего-то, что похоже на детское удивление, хотя ее изумление — какое угодно, но точно не приятное.

— Ты, — произносит она с укором. — Что ты здесь делаешь? — Я открываю рот, чтобы ответить, но ее тихий голос заполняет тишину, прежде чем я успеваю это сделать: — Ты здесь, чтобы убить меня? На этот раз по-настоящему?

Укол боли, который я чувствую от ее слов, повергает меня в шок. Я не должен удивляться ее предположению. Моя репутация не оставляет простора для размышлений. Я именно тот, кем и был создан — убийца.

— Нет, — тихо говорю я. — Я пришел не за тобой.

Она задумывается на мгновение, слегка опустив оружие.

Умная девочка.

— Ты запомнил мое имя, — говорит она.

— Конечно запомнил.

Я пытался забыть, поверь мне.

Я прочищаю горло и присаживаюсь, чтобы заглянуть ей в глаза, игнорируя все еще направленное на меня лезвие.

— Может быть, ты сможешь помочь мне найти ту, кого я ищу? — она пронзает меня скептическим взглядом. — С… Серебряную Спасительницу. Девушку, изображенную на листовках, развешанных по всему городу. Ты ее видела? Слышала о ней что-нибудь?

Эбигейл медленно опускает нож, решив, что лучше не использовать против меня мое же оружие.

— Я не знаю, — она пожимает плечами. — Я ничего о ней не слышала.

Я тяжело вздыхаю.

Что ж, очевидно, это было бесполезно.

Огненно-рыжие волосы девочки развеваются, когда она поворачивает голову вправо, нетерпеливо вглядываясь в особенно темный переулок.

— Если я тебя от чего-то отвлекаю… — я указываю на темноту, в которую она, кажется, очень хочет сбежать.

— Я должна добраться туда до окончания поединка. Сегодня я не так много заработала, а вечером ставки должны быть довольно высоки, — слова срываются с ее губ, пока я изо всех сил стараюсь угнаться за их смыслом. — Появился новый фаворит, а это значит, что будет много народу.

Она начинает отходить, мой вопрос останавливает ее лишь на мгновение:

— Новый фаворит? Что за новый фаворит?

— Не что, — ее лицо озаряет детская улыбка. — А кто?

— Эбигейл, — проговариваю я обманчиво спокойным голосом, — мне нужно чуть больше информации.

— Уф. — Несмотря на темноту, я практически вижу, как она закатывает глаза. — Пошли. Я просто покажу тебе, — она поворачивается, чтобы укоризненно указать на меня крошечным пальцем. — Но держи руки при себе. Эти монеты мои. Мне нужны шиллинги, чтобы вернуть маме.

Я сдерживаю улыбку.

— Ах, да. Теперь ты настоящая воровка. Хотя тебе все же стоит набраться опыта. У тебя слишком тяжелая рука, — она кривит губы, пока мы шагаем по улице, после чего я лишь добавляю: — Лучшие воры знают, как отвлечь тех, у кого крадут. Отвлеки их от денег в кармане — и монеты твои.

Она смотрит на меня, склонив голову.

— Откуда ты так много знаешь о воровстве?

Я молчу достаточно долго, чтобы мои мысли снова вернулись к тому человеку, который отвлекал меня больше всех остальных.

— Потому что однажды, — вздыхаю я, — я стал жертвой великого вора.

Она останавливается перед полуразваленным зданием и дверью в подвал, которая открывается под ним. Ее маленький кулачок выстукивает серию ударов костяшками пальцев. Я оглядываюсь по сторонам, не замечая посторонних в темном переулке, и задаюсь вопросом, куда, черт возьми, меня ведет этот ребенок.

— Значит, — уверенно произносит Эбигейл, — как только я смогу незаметно стащить у тебя что-нибудь, я стану одной из лучших?

Уголок моего рта подрагивает.

— Ты принимаешь желаемое за действительное, малышка.

Она хмурится.

— Эй. У меня все еще есть нож, помнишь?

Двери в подвал внезапно с лязгом распахиваются. Обвязав платок вокруг нижней части лица, я наблюдаю, как Эбигейл разворачивается на пятках, а затем спускается по лестнице вниз.

Я качаю головой, глядя на ее удаляющуюся фигурку.

Огонь в ее глазах. Воровские инстинкты. Клинок с гравировкой в виде завитков на рукояти.

Что я натворил?

Сходство между ними поразительно.

Неужели именно такой она была много лет назад? Училась выживать за счет украденных монет? Отказывалась сосредоточиться на страхе, который испытывала?

Кажется, я не могу отделаться от мыслей о ней и ищу ее присутствие в окружающих меня людях.

Это раздражает.

И что еще хуже, я, возможно, только что создал ту, что вскоре станет еще одной воровкой, которая одержит надо мной верх.

Глава одиннадцатая

Пэйдин

Теперь мне ясно почему все зовут его Слизью.