Безрассудная

Я хочу, чтобы она горела из-за меня, даже если причиной тому будет ненависть.

Я вздыхаю, выпуская эмоции, сопровождающие каждую головокружительную мысль, и вместо этого спрашиваю:

— И что в этом веселого?

— Это нелепо.

Она что-то невнятно бормочет, и когда я тяну за ткань, скрывающую ее лицо, она снова недовольно ворчит.

— Нет, это необходимо. Ты отлично выглядишь. — Как я ни стараюсь, я не могу сдержать смех, сопровождающий каждое слово. Я практически ощущаю ее взгляд сквозь шарф, который набросил ей на голову, отчасти, чтобы скрыть ее крайне узнаваемые волосы и лицо, но в основном, потому что мне было лень оборачивать ткань как следует.

— Я ненавижу тебя. — шипит она.

— Да, ты, как и все остальные в этом королевстве, дорогая.

Трактирщик машет своей рукой, подзывая меня к стойке. Я слегка подталкиваю ее вперед, в результате чего она неохотно ковыляет.

— Только одну комнату. Мы возьмем любую, которая свободна, — говорю я, выдавливая улыбку, которую скрывает платок.

— Вам повезло, — хмыкает мужчина. — Только что освободилась комната на третьем этаже. Крошечная.

Вместо ответа я бросаю несколько монет на прилавок и наблюдаю, как он их пересчитывает, а затем угрюмо кивает. После этого его взгляд останавливается на девушке, чье лицо полностью скрыто под платком.

— Что с ней?

Я чувствую, как она переминается с ноги на ногу и жду какого-то остроумного комментария, который вот-вот сорвется с ее губ, которые я не могу видеть.

— Ужасный несчастный случай, — отвечаю я, грустно покачивая головой. — Вы не захотите увидеть, что под ним.

Я наклоняюсь, одаривая его многозначительным взглядом.

— Она немного стесняется. И вполне заслуженно.

Трактирщик кивает с таким видом, будто мы только что обменялись веселой шуткой.

— Тогда, во что бы то ни стало, держи ее прикрытой!

Он смеется, и я тоже. Но когда каблук ее ботинка ударяет по моей ноге, я прикусываю язык.

Она спотыкается, поднимаясь по скрипучей лестнице, и я понимаю, что мне лучше больше не смеяться. Кровь стекает по ее ноге и грозит забрызгать деревянное покрытие. Дверь на третьем этаже скрипит. Я открываю комнату размером с мою гардеробную во дворце и заталкиваю ее внутрь. Кровать занимает почти все пространство, а таз в углу комнаты кажется единственным аксессуаром в этом жалком подобии комнаты. Отсыревшее окно пропускает достаточно тусклого света, чтобы увидеть всю грязь этого крошечного помещения.

— Я тебя убью, — она срывает шарф с лица, распуская спутанные под ним волосы.

— Неужели? — размышляю я. — У тебя были проблемы с этим еще до ранения.

Она отворачивается, качая головой. Ее голос звучит отстраненно, будто она не собиралась их произносить.

— Я всегда ранена. Всегда немного сломана.

Я наблюдаю, как она осматривает комнату, и каждый ответ, который приходит на ум, застревает у меня в горле.

— Это все? — спрашивает она, обводя пространство рукой. — Что, все твои люди собираются завалиться к тебе в постель?

— Забавно, — говорю я без тени юмора. — Нет, мои люди останутся на ночь в городе. Такая большая группа привлекает лишнее внимание. Но не волнуйся, они встретятся с нами утром, когда мы отправимся в путь.

Она бросает на меня взгляд, слегка напоминая одну из тех хитрых ухмылок, которыми одаривала меня когда-то.

— Ты правда думаешь, что сможешь справиться со мной в одиночку?

Я пожимаю плечами:

— Думаю, я единственный, кто может справиться с тобой в одиночку.

— Все такой же самоуверенный ублюдок, как я погляжу.

— Мне нужно поддерживать свою репутацию.

Она фыркает, с трудом пробираясь мимо меня, чтобы опуститься на край кровати. Я бросаю взгляд на ее кровоточащую рану и сложенное под ней одеяло.

— Конечно, испачкай, пожалуйста, кровать, в которой я собираюсь спать.

Она едва смотрит на меня.

— И почему ты так уверен, что будешь спать в этой кровати?

— С чего ты взяла, что не буду?

Она начинает осторожно осматривать рану на своем бедре, совершенно не обращая внимания на мое существование. Вид того, как она закатывает штанину, обнажая загорелую кожу, внезапно кажется более ощутимым в полумраке комнаты.

Она шипит сквозь зубы, когда ткань оттягивает липкую рану, и пытается не скривится от боли. Я провожу рукой по волосам и тихо выдыхаю:

— Иди сюда.

— Я в порядке, спасибо. — безразлично отвечает она.

— Ты такая заноза в заднице, ты знаешь об этом?

— В таком случае, — произносит она сладким голосом, — ты мог бы просто меня отпустить. И проблема решена.

— Мы с тобой оба знаем, что это — не вариант.

— Конечно. — ее голос резок. — Потому что твой новый король заставил тебя выследить меня.

Проходит несколько секунд, прежде чем я говорю:

— Ну, ты действительно убила его отца-короля. И сыграла ключевую роль в восстании Сопротивления. Не говоря о том, что ты использовала Китта, чтобы помочь им в этом.

— И я ни о чем не жалею. — произнося это она смотрит мне прямо в глаза, и в ее взгляде нет ни капли раскаяния. — Все что я делала, за что боролась, было ради Илии.

Моя челюсть сжимается.

— И это включает в себя убийство короля Илии?

Она качает головой, отводя взгляд.