Безрассудная

Только он. Только мы. Только этот момент и то, что мы решим с ним сделать.

Смерть придает храбрости, ведь конец близок.

Его руки притягивают мое лицо ближе, и я чувствую его дыхание на своих губах. Стекающая с его волос вода капает на мою разгоряченную кожу. Его учащенный пульс бьется под моими пальцами, обхватывающими его запястья.

Сердце болит. Болит от желания воссоединиться с той частью, которую он украл у меня.

Мой нос касается его.

― Притворись, ― шепчу я ему в губы.

Я ― воплощение безрассудства. До самого конца.

Мои губы встречаются с его губами.

На вкус он словно тоска. Словно сожаление и облегчение. Словно кроме этого момента, ничего не имеет значения.

Пылкий, словно последняя молитва грешника.

И, возможно, это именно то, чем является этот поцелуй.

Покаянием.

Глава двадцать шестая

Кай

На вкус она как рай, в который мне не суждено попасть.

Ее поцелуй — облегчение.

Чувственное, но настойчивое требование.

Она отстраняется, выдыхая отрывистые слова между поцелуями:

— Я ненавижу тебя.

— Я знаю, — шепчу я ей в губы.

Ее ладони толкают меня в грудь, и она отрывается от меня, чтобы произнести еще раз:

— Я ненавижу тебя.

Я медленно провожу рукой вдоль ее талии.

— Докажи мне это, Грэй, — шепчу я ей на ухо. — Возненавидь меня настолько, чтобы использовать.

Я слышу, как у нее перехватывает дыхание, чувствую, как ее сердце бешено колотится рядом с моим.

Я отворачиваюсь, готовый отступить и…

Она тянется к моему лицу и поворачивает его к себе, чтобы снова прижаться губами к моим губам.

Ее рот прижимается к моему, и ее дыхание будет последним, что я вдохну.

Мои руки обхватывают ее лицо, пальцы запутываются в мокрых волосах. Я целую ее отчаянно, стараясь запомнить каждый момент, каждое прикосновение ее губ.

Этот поцелуй кажется концом всего. Сам этот момент.

При этой мысли я углубляю поцелуй, добровольно погружаясь в него до конца.

Ее руки соскальзывают с моих запястий и обвиваются вокруг моей шеи. Она цепляется за меня, словно я якорь, с которым она готова утонуть. И я тону вместе с ней — я тону в ней.

И только когда вода достигает ее губ, она отстраняется.

— Кай, — шепчет она, — я так и не научилась плавать.

— Все хорошо, — бормочу я, убирая с ее лица спутанные волосы. — Я c тобой.

Я обнимаю ее за талию, прижимая к себе. Теперь это лишь вопрос времени. Вода уже у моего горла, и она быстро поднимается. Не проходит и минуты, как я вынужден держаться на плаву, стараясь удержать нас обоих.

— Обхвати меня ногами, — мягко приказываю я, стараясь сохранять спокойствие ради нее. Чувствую, как она кивает, прежде чем ее ноги обхватывают мою талию, освобождая мне руки, чтобы помочь держать наши головы над водой.

Моя голова уже почти касается потолка. Я сосредотачиваюсь на ощущении ее рук вокруг моей шеи, ее пальцах, играющих с моими волосами.

— Тебе страшно? — шепчет она, ее губы приближаются к моему уху.

— Мне хватает смелости признать, что я в ужасе, — тихо отвечаю я. Держать нас обоих на плаву становится все труднее, хотя совсем скоро в этом не будет нужды.

Я лишь хотел бы увидеть ее лицо и пересчитать веснушки на ее носу в последний раз. Я бы предпочел утонуть в ее глазах, цвета океана, прежде чем вода заберет у меня этот шанс.

— Ты… — начинает она, и я ощущаю, как ее руки отпускают мою шею. — Ты это чувствуешь?

Я пытаюсь сохранять ровный голос, несмотря на то, что изо всех сил стараюсь держать голову над поверхностью воды.

— Чувствую что?

— Воздух… — Она проводит по трескающемуся камню над нами. — Отсюда идет воздух.

Ее пальцы движутся в спешке. Я слышу скрежет ногтей и приглушенные ругательства, прежде чем замечаю тонкий луч света, пробивающийся через потолок.

— Кай. — Она задыхается. — Это решетка. Она закрыта, но она здесь.

Она практически смеется, когда бросает отломанный кусок камня в воду и начинает проламывать потолок. Я уворачиваюсь от падающих обломков, пока она пробивается сквозь крошащиеся камни. Держать ее на плаву становится все труднее из-за ее постоянных движений, к тому же моя голова уже почти касается потолка.

— Быстрее, Пэй, — стону я.

От этого прозвища она напрягает спину, но быстро переключается на более насущную задачу.

— Я знаю, знаю, — выдыхает она, хватаясь за острые камни. Она уже освободила несколько дюймов металлической решетки, через щели в которой пробивается солнечный свет.

Мне приходится запрокидывать голову назад, чтобы дышать.

— Пэйдин, — задыхаюсь я.

— Еще чуть-чуть, — говорит она в отчаянии. Всего несколько дюймов отделяют нас от потолка.

Ее голова наклонена, щека, вероятно, прижата к камню, за который она цепляется. Решетка почти полностью открыта, и она толкает ее, пока я стараюсь удержать ее наверху.

Я больше не могу. Не могу держать ее. Не могу оставаться на плаву. Не могу дышать.

— Пэй… — зову я. — Вдохни…

Я набираю в легкие воздух, прежде чем вода окончательно нас поглотила.

Пэйдин высвобождается из моих рук и толкается в решетку. Одной рукой я обхватываю ее за талию, чтобы она не погрузилась под воду, а другой из последних сил упираюсь в решетку.